Петерис Чивкулис работает судмедэкспертом с 1998 года. Профессию выбрал сознательно, на пятом курсе Университета им. Страдиня. Петерис занимается расследованием причин насильственной смерти людей и общается с жертвами насилия. Он рассказал о своей работе, о том, почему иногда люди умирают на поминках, и о том, чего боятся судмедэксперты.
О рабочем месте
Первое, что слышит любой человек, который входит в Латгальское региональное отделение судмедэкспертизы – это негромкая классическая музыка, играет Латвийское Радио 3. По словам Петериса, эта музыка успокаивает родственников усопших и позволяет не создавать на работе неловкой тишины, давящей на нервы. Его коллега предпочитает «просто слушать радио».
В секционном зале (место, где проходят вскрытия), внимание на себя обращает необычная деталь – одна из стен вся увешана вешалками. Петерис говорит, что на этой стене они с коллегой обычно развешивают одежду усопших для просушки, когда в морг привозят утопленников или просто тела, долгое время находившиеся на улице. Позже одежду отдают родственникам или полиции, в зависимости от ситуации.
Рядом со столом для вскрытия лежат инструменты, которые выглядят как новые. Петерис поясняет, что специальная пила по кости пилит не потому, что она очень острая, а за счёт зубьев специальной конструкции, а небольшой блестящий предмет, больше всего похожий на обычный половник, служит для того, чтобы убирать со столов лишнюю кровь. Каждую пятницу в секционном зале — генеральная уборка. Также после каждого вскрытия медики убирают рабочее место. «Так, как будто это последнее вскрытие», — говорит эксперт.
На вопрос о том, как они называют тела, Петерис отвечает: «Мы говорим «усопший», так лучше, этичней, по крайней мере».
О выборе профессии и первом дне на работе
«Когда я учился, никто не хотел идти на такую работу, я же выбрал её сам, мне это было интересно. Когда я пришел к своему первому начальнику, он очень удивлялся тому, что я выбрал эту профессию целенаправленно» — рассказывает Петерис.
В первый день работы Петериса в Латгальском отделении судебной экспертизы его более опытные коллеги подшутили над начинающим специалистом — заставили искать причины насильственной смерти там, где их не было в принципе. «Это был слегка подгнивший «скоропостижник», в которого мои коллеги подбросили пулю, а я её потом искал», — вспоминает Петерис.
О специфике работы
Судмедэксперты отличаются от патологоанатомов тем, что работают с жертвами насилия и с «криминальными» трупами. Они расследуют обстоятельства смерти, в то время как патологоанатомы работают с людьми, умершими своей смертью. Также судмедэксперты занимаются и опознанием останков людей погибших, например, во время Второй Мировой Войны.
Пошагово процесс аутопсии (вскрытия) выглядит примерно так: тело привозят в морг; Петерис изучает историю болезни умершего; затем принимаются все необходимые меры дезинфекции и безопасности перед вскрытием; проходит тщательный осмотр мягких тканей тела на предмет механических повреждений; делается вертикальный разрез по всей длине тела, так чтобы максимально обнажить внутренние органы; внутренние органы извлекаются из тела и тщательно исследуются и взвешиваются; происходит анализ некоторых внутренних органов под микроскопом, тело зашивается; рабочее место приводится в порядок.
На месте преступления события обычно развиваются по такому «сценарию»: сначала место осматривается, ищутся следы волочения тела, ясно дающие понять, что было совершено преступление; устанавливается приблизительное время смерти; потом преступление как бы «восстанавливается» по шагам.
Всего в месяц, по словам Петериса, бывает от 14 до 20 усопших. Легче всего работать с теми, у кого не обнаруживается признаков насильственной смерти. Но эти признаки ещё надо найти. А процесс этот, по словам медика, не лёгкий и не быстрый: «Каждое моё слово должно подтверждаться. Существует очень много разных анализов и тестов: химический, биохимический, спектральный, гистологический и так далее».
О криминальных и некриминальных телах
Работа судмедэксперта во многом похожа на работу детектива. Так, например, понять отравлен был человек или нет, можно по состоянию внутренних органов и по внешнему виду тела, в зависимости от того, какое вещество послужило причиной отравления. По словам Петериса, иногда по ошибке к ним привозят и «некриминальные» тела: «Предположим, человек умер зимой, от переохлаждения, а вокруг много крови, но не потому, что человека кто-то зарезал, а потому что кровь натекла, скажем, из лопнувшей губы».
Бывают и нелепые случаи – например, привозят людей с похорон, которые так активно поминали усопшего, что не рассчитали с дозой алкоголя и сами умерли. Последний такой случай был в прошлом году.
О моральных травмах
Расследование одних случаев смерти занимает несколько часов, других — несколько дней. Петерис уже давно привык вскрывать тела взрослых людей, но до сих пор не может привыкнуть вскрывать тела младенцев: «Это очень тяжело морально. Слава Богу, таких случаев сейчас очень мало, благодаря Baby Box’у», — делится он.
По словам медика, раньше младенцев топили, душили и сжигали. В Латгалии до сих пор не только низкий уровень жизни, но также низкий уровень сексуальной грамотности – некоторые женщины просто не знают о способах предохранения от беременности. После появления Baby Box’а в Даугавпилсе, случаи, когда матери убивали новорожденных прекратились.
О других опасностях на рабочем месте
Опасность могут представлять болезни усопших. «Мы когда идём на работу, мы работаем со всеми так, как будто они уже больны и туберкулезом и СПИДом и так далее. Своё здоровье нужно беречь в первую очередь», — говорит Петерис.
Иногда в работе случаются одинаково курьёзные и опасные случаи: как-то раз при вскрытии из тела практически в лицо судмедэксперту выпрыгнула крыса, которая свила «гнездо» в грудной клетке усопшего. «Мы её потом долго по секционной ловили», — вспоминает эксперт.
О ситуации в Даугавпилсе
По словам Петериса за прошедшие 10 лет ситуация с насильственными смертями в Даугавпилсе не изменилась, количество жертв автоаварий, пожаров, случаев утопления, детских травм, убийств – всё это осталось примерно на одном уровне. Но, как говорит Петерис, «бросается в глаза» — запущенные болезни: пневмонии, болезни печени и лёгких, перитониты, инфаркты. «Люди не обращаются своевременно к врачам. По людям видно, что уровень жизни сильно снизился – почти половина усопших, которых нам привозят, с блохами. Это проблема нашей страны, люди стали жить хуже», — говорит Петерис.
На работе, по словам судмедэксперта, очень часто случаются «завалы» — так как насильственных смертей много, а экспертов постоянно работает только двое, хотя должно работать четверо.
О работе с жертвами насилия
Судмедэксперты работают не только с усопшими, но и с людьми, пострадавшими от насилия (изнасилование, избиение). Специалисты фиксируют сам случай изнасилования или избиения, осматривают пострадавшего, «снимают» царапины, синяки или другие признаки насилия с тела. Успокаивают человека, если это необходимо. При изнасилованиях осмотр проводит врач-гинеколог в Региональной больнице, при избиениях Петерис сам осматривает пострадавших в специальном помещении для осмотра.
В месяц таких случаев не очень много – 1-2. Чаще всего в Даугавпилсе и районе жертвами насилия становятся замужние женщины или родители, которых избивают собственные же дети.
Но бывают и иначе. Примерно половина от всех клиентов, по словам нашего героя, «косит» — люди специально идут на конфликт, добиваются того, чтобы их избили. Делается это почти всегда ради денег, для того, чтобы обвинить кого-то в избиении и получить с него денежную компенсацию.
О семье
Петерис женат уже 25 лет, в семье 5 детей, самому младшему из них 3 года, а самому старшему 23. Общение с собственными детьми – это лучший способ снятия стресса, по его мнению: «Я чувствую себя как человек и индивидуум, когда уложил маленьких спать». О другом распространенном способе снятия стресса он отзывается так: «Алкоголь – это яд для мозга. Можно иногда побаловаться. Но вообще это мне не интересно».
Жена эксперта тоже медик, работает семейным доктором, и давно привыкла к профессии мужа. По словам Петериса, его работу они с женой обсуждают только тогда, когда ему нужна её профессиональная помощь, либо когда происходят какие-то шокирующие случаи. Дети также с пониманием относятся к тому, что делает папа: «Старшие дети понимают, чем я занимаюсь, маленькие нет. Но гордиться нечем… Это просто такая работа, которую кто-то должен делать».
Петерис говорит, что у него почти нет хобби, но он любит путешествовать на машине, так например, скоро Чивкулис собирается поехать в Париж.
О поддержке государства
По закону судмедэкспертам положен более долгий отпуск — дольше обычного на 3 дня. Какой-либо психологической поддержки нет – государство её не оплачивает, с профессиональным «выгоранием» и стрессом эксперты вынуждены либо бороться сами, либо прибегать к помощи психотерапевтов за собственные деньги. На пенсию представители этой профессии также раньше не выходят: «Мы за это пытаемся бороться, но пока безуспешно», — говорит Петерис. Каких-то других льгот не предусмотрено.
О зарплате
Петерис не хочет говорить на эту тему и называть точную сумму, говорит только, что зарабатывает несколько больше 1000 евро, и эта сумма не соответствует затраченным на работу знаниям, нервам и времени. «Наша зарплата должна быть такой, что при заполнении годовой декларации о доходах, там как минимум ещё 2 нолика быть должно в конце», — говорит Петерис.
О вере в Бога, страхе и юморе
На вопрос о том, верит ли он в Бога, Петерис говорит, что «и не «да», и не «нет»». Каждый свой день он, однако, начинает со своеобразной молитвы: «Чтобы этого всего не было». Он любит свою работу, но его угнетает то, что ему приходится видеть. Общество, считает Петерис, оценивается по маленьким, необразованным людям. «Преступление – это всегда последствие чего-то. Когда я выезжаю на место преступления, что я обычно вижу: стены в крови, а в раковине гора немытой посуды… Я также знаю, что наказание, скажем, за убийство, очень маленькое – 3-4 года. Это угнетает», — делится Петерис.
На вопрос о том, чего он боится, Петерис честно отвечает: «Я боюсь всего: боюсь смерти, боюсь болезней, боюсь старости, боюсь, что меня когда-нибудь случайно собъёт машина, боюсь за своих детей».
Петерис говорит, что люди очень редко думают о смерти как о чём-то серьёзном. Поэтому и не принято в нашем обществе открыто говорить на темы, связанные со смертью.
Он приводит в пример такую шутку: «Когда вы переходите дорогу, всегда держите руки поднятыми! Зачем? Так вы облегчите работу санитарам: им легче с вас будет снимать одежду, если машина вас всё-таки собьёт». На такой работе, как у него, без юмора нельзя, убеждён Петерис: «Смех – это такая защитная реакция».
