В последнюю ночь в больнице, перед тем, как у Гены захлопнулось лёгкое, он смотрел международные соревнования по бильярду, которые никогда не пропускал. Марина ругала его и говорила, что ему нужно спать — беречь силы. Он послушался. «Знаете, что он мне сказал, как только открыл глаза? Марина, бл..ь, я всё проспал! Представляете, как это было для него важно?».
Во всём, чем занимался Гена, он старался разобраться досконально. Когда он строил дом, сам нарисовал проект, для которого освоил компьютерную программу. На работе он знал не только имена всех сотрудников, но и проблемы каждого, которые пытался помочь решить. «Он был таким хорошим человеком, что люди без слёз не могут со мной разговаривать. До сих пор. И мне кажется, что им не то чтобы меня жаль, им себя тоже жаль, потому что они реально потеряли близкого им человека». Таким вспоминает своего мужа Марина Каминская, которая в декабре 2020 года его похоронила. Геннадию было 49 лет.
Был гордостью всего интерната
Марина и Гена познакомились в пионерском лагере в 1986 году. Марина закончила шестой класс, а Гена готовился к поступлению в Минское Суворовское училище после восьмилетки в школе-интернате. «У них была неблагополучная семья, бабушка была опекуном и отдала Гену и брата в интернат».
В тот год Гена ездил в «Артек» — самый знаменитый пионерский лагерь СССР, куда отправляли только лучших. Он был гордостью всего интерната, его ставили в пример, равнялись на него. «Он и пел, и танцевал, и спортсменом был. И, конечно, впечатление на меня произвёл сильное», — улыбаясь говорит Марина.
Прошло больше десяти лет. Марина помнит этот день – 8 июня 1995 года. Она занималась греблей на базе «Динамо» в Стропах, там же работал брат Гены. На столе в кабинете девушка увидела документы Геннадия Каминского и сделала всё, чтобы снова встретиться с ним. На этот раз Марина пронзила сердце героя своих девичьих грёз, да так, что уже в сентябре они сняли квартиру, стали жить вместе и сыграли свадьбу. Вскоре родился первенец, Денис, потом дочка Настя.
Как и у всех, было всякое – ссорились, мирились
Семейная жизнь сильно осложняется массой бытовых проблем. Кроме того, Марина рассказывает, что они с Геной – очень разные люди. Она называет себя пессимисткой и материалисткой, человеком практичным, для которого важны стабильность и достаток в семье. А Гену – мечтателем, творческим человеком. «Он всегда чем-то увлекался, у него были наполеоновские планы, которые не всегда совпадали с нашими возможностями. Например, решил построить дом».
Геннадий Каминский работал в муниципальной полиции со дня её основания – на груди носил жетон № 004. Почти за 25 лет работы он прошёл путь от интенданта до руководителя. Но зарплата была небольшой, денег не хватало. Марина работала в школе, по вечерам вела тренировки, фактически с восьми до восьми была на работе. Накопилась усталость, да ещё и сокращение зарплат случилось. «Было слишком много триггерных точек», — вспоминает Марина. Она решила уехать на работу за границу, и сейчас думает, что этот отъезд помог Каминским сохранить семью.
Близость стала такой, что просто беда…
В первый раз Марина уехала в Англию сразу на целый год. Только потом ей удалось найти работу, на которую она летала по графику – две недели там, две здесь. Гена остался дома с двумя детьми-подростками. Марина говорит, что именно в этот период их семья приобрела такое важное значение для обоих, они совсем по-другому ощутили её ценность. «Может быть это было какое-то веление свыше. Пока были молодые, разбрасывались на многое. Теперь наша близость стала такой, что просто беда».
Некоторое время Марина не может говорить – пытается сдержать слёзы. По моей коже пробегают мурашки. Ловлю себя на мысли, как много силы в этой маленькой женщине…
«Он был очень хорошим мужем, — через какое-то время продолжает Марина. — Он очень-очень старался. Несмотря на то, что у него не было положительного семейного примера. Ну и разлука, и моя успокоенная нервная система, принятие жизни такой, какая она есть, положительно повлияли и на нас, и на детей».
Старался защитить людей от дурости, что происходила вокруг
Работа муниципального полицейского связана с постоянным стрессом, нередко с негативным отношением общества. Как никто другой это чувствуют близкие люди. И несмотря на то, что Гена оберегал Марину от лишних эмоций, женщина видела, как он переживает. «Эта дурость, что происходила вокруг, необразованность, неинтеллигентность очень ранила, и он оберегал от этого всего своих подчинённых».
Гена был очень коммуникабельным, умел лавировать, договариваться, что помогало ему реально защищать свой коллектив. «Бывало так, что люди и не знали, какая битва шла за тринадцатую зарплату. Они только радуются, что премию получили. Конечно, всё это было очень тяжело».
Открытый, дружелюбный, с искренним желанием помочь – таким знали Геннадия Каминского не только коллеги по работе. Марина рассказывает, что Гена знал по именам всех соседей, детей и даже собак. Он знал, у кого какие проблемы. Когда они шли в гости, он не только покупал конфеты для детей, но и сардельку для собаки, говорил, что она ждёт от него эту сардельку.
Во всём хотел разбираться досконально
Марина говорит, что Гена был невероятно любознательным и увлекающимся человеком: «Во всём хотел разбираться. Охватить необъятное». И с самого детства, не имея возможности учиться чему-то профессионально, учился сам. Если ему было что-то интересно, он старался изучить, вникнуть во все детали. Так он сам, освоив специальную компьютерную программу, нарисовал проект дома. Да так, что этому удивились специалисты строительного управления. Или, например, построил для Марины теплицу по теореме Пифагора. А увлёкшись в конце 1990-х игрой в бильярд, стал профессиональным игроком и занимал призовые места на престижных международных турнирах. И параллельно учил английский язык – чтобы сдать экзамен перед судейством на международном турнире, пошёл на курсы. «Он так гордился, когда его пригласили на это судейство. И он сдал экзамен. Правда, сказал мне, чтобы я была дома, сидела рядом с ним и помогала ему», — грустно улыбаясь говорит Марина, снова молчит, а потом добавляет: «Вместе сдали мы этот экзамен. Все важные вещи мы делали вместе».
Гена мечтал достроить свой большой дом, в котором за одним столом могли бы собираться выросшие дети, будущие внуки и многочисленные друзья. Мечтал достроить летнюю кухню и создать комфортные условия для Марины. Правда, возвращаясь из командировки, из Польши, в сентябре 2020 года, когда пандемия уже обрушилась на наш мир, он в шутку сказал друзьям, что бояться ему уже нечего – сына он родил, дом построил, дерево посадил (во дворе дома Каминских растёт шикарный маньчжурский орех, подаренный братом Гены)…
«Недельку поболею и ещё две недели по дому поработаю»
Марина рассказывает, что они понимали, что ситуация с ковидом серьёзная, но, как и многие из нас, думали, что с ними ничего страшного не случится.
В пятницу, 6 ноября, на работе Гена почувствовал себя плохо. Поднялась температура. Он сразу сдал тест, который оказался положительным. Температура была невысокая, 37-38°, Гена выпил таблетки, пошёл ещё что-то делать по дому. «Представляете, он говорит, мол, хорошо, что заболел. Недельку поболею, а бюллетень дают длинный – ещё две недели по дому поработаю».
Марина думает, что, работая на улице, муж мог усугубить ситуацию, было уже холодно. К тому-же, его бабушка всегда говорила, что у Гены слабые бронхи. Но при этом она отмечает, что никаких хронических заболеваний у Гены не было. «Многие начали придумывать потом всякую фигню, что у него там рак или ещё что-то». У Гены не было никаких заболеваний, которые были бы диагностированы, он постоянно проходил проверку здоровья на работе, занимался спортом, не курил.
Три дня Гену пытались лечить дома, сбивали температуру, консультировались с семейным врачом. А когда уже начал ночью задыхаться, вызвали скорую. Гену увезли в больницу.
Марина очень хотела быть рядом с мужем, но это было возможно только при условии положительного теста на ковид. «Дочка заболела, все кругом болели, а я – нет. Я ждала две недели, пока, наконец-то, тест не оказался положительным». Марина не рассказывает, как она это сделала, говорит только, что очень этого хотела. «Это было просто какое-то благословение божие, он дал нам возможность побыть вместе две недели до самого конца…». Марина снова не может говорить, слёзы, которые ей удавалось сдерживать, текут по лицу. Она смотрит в одну точку, а потом вдруг улыбается и говорит: «Я же в Англии работала – ухаживала за инвалидами. И вот я мою его, а он стесняется ужасно. Зачем, говорит, ты так делаешь… а я ему, мол, я в Англии за чужими мужиками так ухаживала, я что, за своим не могу поухаживать?».
«Бл..ь, Марина, я всё проспал!»
Марина вспоминает, что очень многие беспокоились о Гене – звонили врачам и администрации больницы, звонили ему, писали. Он всем отвечал, и она видела, что для него это было очень важным. «До самого последнего момента он общался с народом. И никто не верил, что Гена не справится». Сам же Гена также до последнего момента не чувствовал или просто не говорил о том, что как-то чувствует приближение смерти.
В последний день перед тем, как у него захлопнулось лёгкое, он смотрел Mosconi Cup — международный командный кубок по бильярду с участием лучших спортсменов мира. Было очень поздно, и Марина ругала его, говорила, что ему нужно спать, нужно беречь силы. Гена послушался. «Знаете, что он сказал, когда проснулся? «Бл..ь, Марина, я всё проспал!». Представляете, как для него это было важно?». Он сожалел, что не досмотрел прямую трансляцию, и теперь ему придётся смотреть всё в записи, а это не так интересно, не так захватывает. Он и не думал умирать.
Но когда его переводили в реанимацию, Гена сказал Марине, чтобы она взяла его телефон себе. «Это были его последние слова», — выдыхает Марина и снова долго молчит — не может говорить.
«Зачем, если всё хорошее уже было?»
Геннадий Каминский умер ночью 11 декабря 2020 года в реанимации ковидного отделения Даугавпилсской региональной больницы. Марина говорит, что врачи до конца боролись за жизнь её мужа и сделали всё, что смогли. Она им за это благодарна.
О своей жизни в течение этого года она рассказывает, что чаще всего ей кажется, что Гена просто уехал на соревнования или в командировку, что он вот-вот вернётся, и до его возвращения она должна успеть что-то приготовить, что-то сделать по дому. Она разговаривает с ним, рассказывает ему какие-то новости. Но когда реальность возвращается, ей приходится всё время себя уговаривать, что нужно зачем-то дальше жить. «Зачем, если всё хорошее уже было?», — спрашивает у меня Марина. Я не знаю, что ей ответить.
Мы снова молчим. Я думаю о том, что для меня смерть Геннадия Каминского стала той точкой, когда я реально осознала ужас происходящего. Во многом благодаря Гене (не знаю, можно ли вообще так сказать в этой ситуации) я очень спешила сделать прививку, старалась соблюдать все правила. Я тоже, как и он, как и мы все, очень люблю жизнь. И Гена, как бы странно это не звучало, помог мне это осознать.
Словно услышав, мои мысли прерывает Марина: «Он был таким хорошим человеком, что люди без слёз не могут со мной разговаривать. До сих пор. И мне кажется, что им не то чтобы меня жаль, им себя тоже жаль, потому что они реально потеряли близкого им человека».
Cik skumji 🙁 Līdzjūtība ģimenei!
Соболезнования 🙁