В рубрике «Минута на размышление» профессор кафедры русистики и славистики, декан Гуманитарного факультета Даугавпилсского университета Элина Васильева рассказала о еврейской бабушке, своих студентах, и о том, кто кардинально изменил её жизнь.
О воспоминаниях детства
В школе я боялась признаться, кто по национальности мой папа, и кто по национальности я. Я хорошо помню, что, когда надо было выписывать аттестат, нужно было в школу приносить свидетельство о рождении. А это был единственный документ, где была написана национальность моего папы. И я прятала это свидетельство, чтобы никто не увидел и не открыл. И через много-много лет мы выяснили, что нас в классе трое таких было, которые боялись.
О еврейской бабушке
Во мне нет ни капли русской крови. Мама – латышка, папа – еврей. Но папа был такой спокойный и размеренный, папы уже нет. А мама – живчик, активная очень, с такой хорошей дурцой в голове.
А бабушка – классическая еврейская. Тот, у кого есть еврейская бабушка, знает, что это совершенно другое образование, воспитание. Это жизнь по принципу – я всегда позабочусь, чтобы у ребёнка кусочек фаршированной рыбы в кармане лежал.
Я была любимая внучка, и всех, кто считал, что я не самый красивый и не самый умный ребёнок на свете, бабушка недолюбливала.
О профессоре Фёдорове и студентах
Мою жизнь кардинально изменил профессор Фёдоров, когда в один прекрасный момент повернул меня от изучения творчества Пастернака к изучению еврейской культуры, еврейской литературы, еврейского театра, того, с чем я кровно связана.
Да, мы не скрываем, что лучшие выпускники школ пытаются поступить в столицу, там больше возможностей и шансов. Вообще, я считаю, что сегодняшних студентов передержали в школах. Они в этом не виноваты, система такая, их выпускают в 19 лет. И меня первое время удивляло то, что в деканат приходят, звонят, мамы, бабушки, поинтересоваться, как учится их чадо, как ещё там что-то делает. В наше время родители не знали, где расписание висит. А сейчас приходят, волнуются, как будто это маленькие дети, и их за ручку надо водить.
А с другой стороны, сейчас у студентов совсем другие возможности – они могут ездить, им все доступно. Они мне не верят, когда я рассказываю, что раньше, когда я преподавала историю живописи, я тащила на лекции двадцать килограммов томов с картинками, у меня были закладочки, и я ходила по аудитории и носила эти книги, гордая уже тем, что я нашла все эти картинки и могу им показать. Теперь они любую картину в своём телефончике найти могут.
О высшем образовании
В обществе должен быть кто-то, кто будет держать более высокую планку. Интеллект – это тоже экономика, это тоже можно продать, и это дорого стоит. Высшее образование способствует тому, чтобы люди развивались, стремились к чему-то большему, кроме хлеба насущного. Одна моя коллега говорит, что нужно не прекращать сбивать масло, и я это повторяю.
Государства, которые хотят поднять уровень своего благосостояния, они ведь начинают открывать много вузов, потому что это – показатель стабильности, интеллекта. Это символ того, что общество движется вперёд, ведь если мы думаем, мы развиваемся.
О быте и комфорте
Смысл жизни каждого человека, как мне кажется, в том, чтобы утром была работа, а вечером — дом, куда возвращаться. Одно без другого совершенно невозможно. И должны быть люди, ради которых я деньги зарабатываю. Это семья, это смысл жизни.
У меня такое очень умеренное понятие комфорта. Есть некая граница, ниже которой нельзя опуститься. Я, например, живу в квартире, и мне достаточно. Не хочу я жить в доме. И я никогда не буду следить за последними моделями телефона, мне это вообще не надо. Но есть такие вещи, которые для меня важны. Я считаю, что через то, как я себя веду, как я одета, я должна как-то себя выражать. Это не значит, что у меня есть шаблон, и все должны одеваться, как я, но мне нравится, когда есть изюминка.
О весне и мужчинах
Для меня весна – это ожидание того, что впереди — лето, что будет тепло, и можно будет отдохнуть, что дочке не нужно будет в школу. Лето снимает целый ряд бытовых проблем, облегчает жизнь.
Идеальный мужчина для меня, как в фильме «Москва слезам не верит» — это тот, кто сам принимает свои решения.
О Даугавпилсе
Никогда не думала о том, чтобы уехать из Даугавпилса. Мне здесь нравится, мне здесь комфортно. У нас есть, что посмотреть, у нашего города ценная история, и я с гордостью рассказываю об этом за границей. Наш город находится в очень удобном месте, и можно сновать между разными городами и странами. И при этом, наш город маленький, всё в шаговой доступности. Для меня вот важно, что я могу с работы сбегать домой, если что-то там забыла. Дочке не надо ездить в школу – всё рядом.
Я люблю свой двор на Райня, где я провела своё детство. Для меня это один из знаков, символов города. Он очень изменился, много что потерял, но мне там уютно и хорошо. Я люблю парк железнодорожников, с ним тоже связано моё детство. И мне очень нравится сейчас территория за новым корпусом университета.
О времени
Я всё время замечаю, что вот, только был понедельник, а уже пятница. И половину работы не успеть. Вчера я подумала, что всё это через месяц сделаю, и вдруг понимаю, что месяц уже прошёл. Но времени я не боюсь. И могу про старость подумать. Я в старости хочу своих детей счастливыми видеть.
Об эмоциях и еврейских традициях
Я ужасно эмоциональный человек. Я плачу, я кричу. Когда я пытаюсь доказать, что я права, и кто-то этого не понимает со второй минуты, меня может прорвать на такие эмоции. И все знают, что я обычно смеюсь и шучу, но если меня довести, то все увидят, как я плачу и кричу. И это не для слабонервных. Это редко бывает, но если бывает, то это так.
И могу за другого впрячься. За себя будет стыдно, а вот за другого – могу. И буду и плакать, и кричать, и доказывать.
И я, когда разговариваю, размахиваю руками, головой киваю. Раньше я думала, что это привычка. А когда начала заниматься иудаизмом, я поняла. Еврейская традиция считает, что Бог говорит с человеком с помощью тела. Язык придумали люди, а тело создал Бог. И телом мы лучше разговариваем. Поэтому евреи кланяются, когда молятся, и руками размахивают, когда говорят.
О гордости и самосознании
В начале 90-х годов я работала в лагере, и у меня в отряде оказались три мальчика еврея. Мы готовили постановку, и я им сказала, что они будут в этой постановке цыганами. А они мне сказали, что они не цыгане, они — евреи. И я поняла, что сознание людей изменилось, и появилось то молодое поколение, которое не просто не боится говорить, а гордится тем, что они евреи. Эти мальчики дали мне знак, что всё, пришло другое время.
Моя бабушка бы очень сильно удивилась, узнав, что я открыто занимаюсь историей, культурой евреев. Вот сейчас у нас прошли Дни Михоэлса, мы совместили их с Днями французской культуры и дети, которые к евреям не имеют никакого отношения, знают имя Михоэлса, слушают про еврейскую культуру и на мой курс «Еврейская диаспора» записываются студенты, не имеющие никакого к евреям отношения.
[…] Кафедры русистики и славистики, доктору филологии Элине Васильевой – Крест […]