Bezvēsts.lv — волонтёрская организация, занимающаяся поиском без вести пропавших в Латвии. 8 октября организации исполнилось 11 лет. Сегодня в команде волонтёров 180 человек, и за годы работы организация провела 1200 выездов. 130 пропавших человек нашли. За этими цифрами скрывается тщательная подготовительная работа, человеческие переживания и огромное желание помогать. «Чайка» поговорила с руководителем организации Александром Фаминским, координатором проекта Юлией Ворониной, руководителями поисковых групп Евгением Корсунем и Антоном Шишко и волонтёром Ириной Иониченок.
Александр, как вы решились на создание организации?
Александр: Импульсом послужила история школьницы Ольги Козловой — первый серьёзный поиск в моей жизни. Я тогда не был поисковиком и смутно представлял, что это такое, но меня задело то, что в огромном Яунциемском лесу поиском занимались только полиция, отчаявшиеся родители Ольги и мы — их знакомые.
Я увидел, что, столкнувшись с горем, очень тяжело собрать людей, готовых помочь, не к кому обратиться. Стал искать латвийские организации, где люди добровольно занимаются поиском людей. Но ничего не было. Так мы с друзьями решили начать это дело. Поначалу мы просто шли в лес, где искали пропавших, как могли и умели.
А как другие попали в организацию?
Юлия: Через знакомых узнала о движении волонтёров, которые ищут людей, и сама захотела присоединиться. Это был человеческий порыв — помочь найти человека.
Несмотря на то, что я продолжаю поисковую деятельность и по мере возможности выезжаю с другими добровольцами, всё же одно из основных занятий – телефонная поддержка, а именно — ведение случаев пропажи, коммуникация с близкими пропавшего человека.
Ирина: Я оказалась в организации Bezvēsts.lv следом за своим супругом. Какое-то время он ездил один, а я участвовала лишь в общих мероприятиях. Но мне тоже хотелось чем-то помочь. Я не участвую в поисках, но освещаю происходящее в организации — помогаю в написании статей и публикаций, также забочусь о визуальном материале, а сейчас помогаю в разработке нового проекта.
Евгений: Мысли присоединиться были давно, особенно учитывая навыки и желание помочь людям. А в организации мы с Антоном уже четыре года.
Антон: Команда Bezvēsts.lv приехала к нам на фирму с презентацией, после которой решил попробовать себя в роли поисковика. Мотивы были разные, но один из основных — желание помогать людям, вместо того, чтобы сидеть перед компьютером или телевизором дома, тем более зная, что обладаешь необходимыми навыками и кому-то нужна твоя помощь.
Евгений и Антон. Фото: bezvēsts.lv
Какие это навыки?
Евгений: Помимо навыков хождения по лесной местности, это управление и координация группы, навигация с компасом, GPS, картография.
Антон: Как уже сказал Евгений, ориентирование в лесу, навигация, а также знания элементарной первой помощи очень помогают в поисках. Передвижение по болотам и глухим лесам тоже отнимает много сил, так что любая дополнительная физическая подготовка — это плюс. Бывали случаи, когда с рюкзаком, в экипировке проходишь 15 километров, и ещё живой (смеётся).
Ваши первые поиски, какими они были?
Юлия: 30 октября 2009 года я впервые отправилась вместе с другими на поиск мужчины, пропавшего в Елгаве.
Антон: Первый поиск был спустя несколько месяцев после подачи заявки на вступление в организацию — в конце сентября 2016.
Евгений: Решение выехать на первый поиск тогда мы приняли спонтанно, просто решили не пропускать приглашение. Это был выезд на поиски пожилой женщины, как раз на краю Раганских болот. Тогда поиск в ночном лесу впечатлил.
Антон: Приехав впервые на тот вызов, поняли — мы «попали», в том смысле, что задержимся в Bezvēsts надолго. К сожалению, тогда наши поиски не увенчались успехом. Спустя пару дней был повторный выезд на то же место, и пропавшая женщина была найдена, но уже без нашего с Евгением участия.
Чем отличается ваша организация от полиции?
Александр: Кто-то вешает нам лейблы, что мы полицейские или детективы, но это не так. Волонтёры работают в тесном сотрудничестве с полицией, но полицейскими не являются. Мы не занимаемся расследованием криминальных дел, а ищем пропавших людей.
Александр
Юлия: Взаимодействие с полицией двухстороннее — информация об исчезновении человека на нашей странице не публикуется, если в полиции нет заявления, и без согласия родственников пропавшего человека.
Присоединиться к вам может любой?
Александр: Часто люди приходят с желанием помочь, но только желания здесь недостаточно. Мы очень ждём добровольцев, которые могут помочь в реальном поиске людей. Поэтому, новички проходят необходимое обучение и инструктаж, а также пробуют свои силы в учебных поисках.
Антон: Став постоянным участником команды, ты понимаешь, что поиск пропавших — это не только планомерное прочёсывание леса, а также множество других специализаций, которые можешь освоить. Это постоянные тренировки, развитие, самообучение, не говоря уже о прекраснейших людях, с которыми познакомился за четыре года участия.
Юлия: Обучают не только тех, кто ищет людей физически. Мы обучаем тех, кто работает с техникой, просматривает местность с воздуха, на воде и под водой. Также обучение проходят и те, кто отвечает на телефонные звонки.
Почему говорят, что вы не торопитесь выезжать на поиск?
Александр: До начала физических поисков проводится большая работа. В первую очередь, это труд нашей телефонной группы — принимать вызов и оказывать правильную эмоциональную поддержку, критически оценивать ситуацию, направлять звонящего. Когда пропадает человек, родные сталкиваются не только с горем, но и с людьми, которые любят «причинять добро» — лезть со своим видением, давать советы. Иногда версии исчезновения бывают абсурдными и путают тех, кто ищет.
Юлия: Волонтёры телефонной группы поочерёдно принимают звонки, оказывают эмоциональную поддержку звонящим, собирают, анализируют и обобщают первоначально полученную информацию для понимания возможных последующих действий уже всей команды.
Выслушать, разобрать проблему, дать рекомендации и быть со звонящим на линии порой важнее, чем сразу отправляться на поиски. Ведь часто случается так, что человек находится в больнице или других учреждениях, либо недалеко от тех мест, куда он часто ходит.
Александр: Например, у позвонившей нам женщины пропал муж. По её словам, он помышлял о суициде. Женщина в панике не знала, где его искать, а территория, которую она просила осмотреть, была большой. Разговор шёл минут 40. За это время выяснилось, что у них есть гараж. Наши волонтёры отправились туда. Один из них залез на крышу, привязал телефон к палке, и, пропустив его через вентиляционную трубу, увидел, что там повешенный мужчина. Так мы нашли человека, не задействуя огромную команду. Ведь на вызов могла выехать большая команда, прочесать огромную территорию, но так никого и не найти.
Кто звонит чаще?
Юлия: В летне-осенний период всегда больше звонков от родственников и детей пожилых людей — грибников преклонного возраста, которые идут в лес и, не рассчитав сил и здоровья, могут заблудиться. На такие вызовы, конечно, наши добровольцы выезжают.
А дети?
Юлия: К счастью, в нашей стране дети пропадают редко. Но основная часть — это подростки, которые убегают и не хотят идти домой из-за переживаний, конфликтов в семье либо со сверстниками. Но несовершеннолетние чаще звонят на телефон доверия. Либо в случае, если пропал их друг и дети и не хотят сообщать родителям.
А молодые люди, уезжающие за границу, оставляют нам свои данные, чтобы мы могли предупредить их близких, если их начнут искать. Ведь бывают семейные обстоятельства, когда вынуждены тайком уезжать, ни с кем ничего не согласовав.
Что важно учитывать, отправляясь на поиски?
Александр: Отправляясь на поиски, добровольцы должны быть полностью уверены, что помощь действительно нужна. Физические поиски на обширной территории и работа большой команды волонтёров требует строго плана действий. Поиск требует не только времени, но и специальной технической подготовки. Например, если человек утонул и поиски проходят на озере (как в Краславском районе), нам необходима эхо-камера, с помощью которой можно исследовать водоём.
Что усложняет поиск?
Юлия: Сложности в поиске возникают, например, в лесу, если цвет одежды грибника чёрный или хаки. Ещё одна ошибка — выбираться в лес с незаряженным телефоном. А ещё часто сталкиваемся с тем, что родные не знают предполагаемого маршрута пропавшего. Настоятельно просим — оповещайте близких о том, куда конкретно направляетесь.
Юлия
Мы распространяем браслеты, на которых гравируется имя, фамилия человека, контактный телефон родственников и другая важная информация, например, диагноз. Это помогает опознать личность человека, если у него проблемы с речью или он без чувств, а также проинформировать близких, если пропавший попал в больницу.
Ирина: А сейчас мы работаем над абсолютно новым проектом, который будет предназначен для пожилых людей, а также для людей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата. Данный проект заключается в разработке целой системы для
дома человека, нуждающегося в круглосуточном внимании. Она включает в себя браслет с кнопкой SOS, несколько стационарных громкоговорителей, а также сенсоров движения.
Как он работает?
Ирина: Если человеку становится плохо, он нажимает кнопку SOS на браслете, сотрудник колл-центра Организации получая сигнал, незамедлительно перезванивает, и дальнейшее общение происходит посредством громкоговорителей.
Таким образом у человека, остро нуждающегося в помощи, нет необходимости искать телефон и пытаться дозвониться. Расположенные в доме сенсоры движения анализируют отсутствие движения в помещении, сравнивают с типичным поведением хозяина в то или иное время суток, и в случае значительных изменений подают сигнал в колл-центр.
Ирина и Павел. Фото из личного архива
Почему новый браслет важен именно для пожилых?
Ирина: У каждого из нас есть родители бабушки и дедушки, близкие и знакомые старше 60-ти. А пожилые люди часто имеют проблемы с сердцем, а также очень часто падают, испытывая сильное головокружение или неожиданную слабость в ногах. В таком случае пожилой человек зачастую не может самостоятельно даже подняться, не говоря уже о том, чтобы найти мобильный.
Часто случается и так, что дети уезжают за границу, а их пожилые родители остаются в Латвии. Благодаря новой системе они могут быть спокойны за родных.
А интернет вам помогает?
Юлия: Да, сеть тоже очень помогает. Мы размещаем объявление с информацией в фейсбуке, предоставляем информацию новостным порталам. И люди отзываются! Благодаря звонкам неравнодушных очевидцев, которые рассказывают о местах, где видели пропавшего человека, мы можем составить его маршрут и сократить радиус поисков.
С какими трудностями ещё сталкиваетесь?
Ирина: Каждый серьёзный волонтёр знает, что поиски — затратное дело. Не только в плане человеческих ресурсов, но и материальных. Например, в обычной одежде и обуви ты не можешь идти на поиски. Волонтёры идут по строго определённой траектории, и не могут отклоняться от маршрута. А на пути им попадаются овраги, канавы, лужи. Ни одна обычная куртка и ботинки не выдержат. Волонтёр должен иметь прочную, непромокаемую одежду и обувь. Также трудно с выездами на большие расстояния, ведь мы знаем — топливо недешёвое. Вопрос финансирования очень острый.
Александр: Те средства, что мы получаем — это собственная инициатива и поддержка неравнодушных жителей. Полученные средства идут на оплату ремонта лодок, на топливо для генератора, содержание поисковой техники, покупку радиостанций и фонарей, спасательные жилеты, PowerBank (беспроводных зарядных блоков) для техники и т.п.
Из лучших приобретений — сейчас у нас два дрона с тепловизорами, один из которых — подарок Министерства обороны, а также квадроциклы, которые очень эффективны, если поиски проходят в лесу.
Какие самые массовые поиски помните?
Юлия: Один из первых массовых поисков был в 2016 году, когда пропал мальчик — год и восемь месяцев. Тогда 500 человек прочёсывали Энгурский край. И потом мы искали мальчика в Саулкрасты. Но самый массовый поиск — это Ваня из Лиепаи.
Этот поиск — один из самых тяжёлых?
Юлия: Эти поиски — история, которая не даёт покоя нам с коллегами до сих пор. За этой историей следила вся страна. Наши волонтёры ездили в Лиепаю пять раз, чтобы найти мальчика.
Антон: Это, наверное, самый тяжёлый и сложный поиск как в плане эмоциональном, так и физическом. Напряжение, которое висело в воздухе и ощущалось всем телом, настроение людей…
В физическом плане выматывали тяжёлые участки, выпавшие команде, и, конечно же, длинная дорога. После работы ехали в Лиепаю на поиск, а под утро возвращались обратно в Ригу. Иногда просто принимали душ, переодевались и шли на работу без перерыва на сон. На моём счету три выезда по тому делу в Лиепаю с перерывом в один день.
Александр: Когда Ваню нашли уже без признаков жизни — это стало не только моментом шока, но и серьёзных выводов. Для жителей — что надо быть
бдительными и дети могут пропасть. А для полиции — это координация большого количества людей. Ведь мальчик был у многих на виду, но никто не обратил на бродящего по улицам ребёнка внимания.
Именно тогда вы решили создать приложение для смартфонов?
Александр: Да, идея приложения родилась во время поиска Ивана. Компания мобильных приложений Chili Labs предложили нам свои услуги и разработали приложение, которое упростит и ускорит поиски пропавших людей.
Приложение бесплатное и доступно для любых смартфонов. Им может воспользоваться любой человек. (Почитать о разных режимах приложения можно здесь)
В мобильном приложении есть функция кнопки SOS, благодаря которой человек любого возраста может подать сигнал тревоги, который получат его близкие и Bezvēsts.lv. Ведь часто пожилые в случае беды набирают номер близких, а те не отвечают. А когда перезванивают — уже поздно. Также и в случаях, когда пожилые люди не могут найти дорогу домой, им стало плохо, когда заблудился или попал в опасную ситуацию ребёнок.
У поисковиков есть прозвища?
Александр: Правильнее сказать, не прозвища, а позывные. Они помогают упростить общение по рации.
Евгений: В нашей ситуации позывной нужен. Евгениев, Татьян и Александров может быть несколько на одном поиске, и эти люди могут быть в одной или разных группах. Вызвать кого-то по рации становится проблемой, а управлять людьми в густом кустарнике вообще невозможно. При этом позывной должен быть коротким и непохожим на команды либо имена.
А как вам достались ваши позывные?
Антон: Мой позывной — Викинг. На самом деле как-то так само получилось. Всегда интересовала скандинавская тематика — как история, так и мифология… Да и физические характеристики также способствовали (смеётся).
Евгений: Кто-то меня звал Евгений, кто-то Женя вот из первых букв и получилось — Ёж.
Какие эмоции испытываете, когда находите человека?
Юлия: В зависимости от того, каким нашли человека. Если живым — это эмоции радости и спасения жизни. А также чувство команды, ведь отыскать человека возможно только благодаря совместным усилиям.
Если нашли человека мёртвым, трудно сказать родственникам, ведь не всегда люди понимают, как реагировать на это. Начиная поиск, мы предупреждаем их, и для их же блага, стараемся оградить от сильного удара — не берём с собой на поиски, оставляем ждать в лагере.
Но даже если поиск — твоё регулярное занятие, к этому невозможно привыкнуть. Вроде бы нашёл человека, принёс успокоение в семью… с другой стороны, мысленно возвращаешься к этому событию. Это тяжёлые мысли о том, как хрупка человеческая жизнь.
Евгений: Наверное, прежде всего, это облегчение. Поначалу, когда общаешься с родственниками, будто часть напряжения наваливается. Плюс, люди в группе, которую ведёшь, физически и морально вымотаны после и во время поиска. Их надо поддерживать, присматривать за каждым.
Ирина: Я получаю информацию из первых рук и знаю, насколько разные эти чувства. Если не нашли никого — это сожаление, ведь ты едешь, чтобы найти, а задача не выполнена. Но это не по твоей вине… И не знаешь, надеяться и ехать искать снова или не ехать вовсе. Если человека находят мёртвым, это не плохо в том смысле, что близкие обретают успокоение. А когда находится живой — это вообще счастье.
Антон: Эмоции очень разные… Иногда, находя неживого человека, ты понимаешь, что ты выполнил свою задачу на все 100! Но тут же осознаёшь — надежды на счастливый исход улетучились. Тем не менее, для родственников пропавшего появляется определённость, хотя она и очень горькая.Но совершенно особенные ощущения испытываешь, когда удаётся найти человека живым, спасти его! Эти эмоции не сравнить ни с чем! После таких поисков, даже если они заканчиваются глубокой ночью, команда не хочет разъезжаться!
В такие моменты наиболее остро понимаешь для чего ты здесь, понимаешь силу команды и значение каждого человека в ней!
