Мы продолжаем серию историй о молодых успешных людях Латгалии. Знакомьтесь, наш новый герой — Егор Гаудзелс. Как и Алина, в 11-ом классе Егор получил стипендию FLEX и переехал на год в Америку, но его участие в программе закончилось раньше из-за ситуации с коронавирусом. О том, как устроена система образования в Америке, почему латвийские школьные обеды лучше американских и как коронавирус изменил планы студентов по обмену, читайте в нашем материале.
Как ты решил стать участником программы?
Не могу сказать, что была какая-то конкретная причина. Когда нам рассказали об этой программе в школе, я загорелся от мысли, что такая возможность просто существует. Я понял, что если не использую этот шанс сейчас, то потом такое может никогда больше не случиться.
А что ты почувствовал, когда узнал, что выиграл стипендию?
Сначала я вообще не понял, что стал финалистом, потому что сообщение получают даже те, кто не прошёл дальше. И вот, я получил сообщение, открыл его и прочитал первые слова: «Дорогой финалист…». Я был уверен, что нужно сделать что-то ещё, чтобы стать именно участником программы, поэтому я не сразу понял, что уже выиграл отбор. Наверное, только через пару минут чтения я наконец сообразил, что еду в Америку.
В каком штате и городе ты жил?
Я жил в штате Орегон, в маленьком городе Онтарио, на самом краю штата. Население было меньше, чем в Даугавпилсе, где-то десять тысяч человек. Но зато я жил в 30 минутах езды до столицы штата Айдахо Бойсе, где людей больше, чем в Риге. Мы с друзьями после школы часто туда катались.
Расскажи о своей хост-семье
Моя хост-семья — это американцы с ирландскими корнями, которые уже четвёртое или пятое поколение живут в Америке. У меня были мама, папа и две сестры — Джейлон (ей 18) и Беттани (ей 21). Я у них был уже 13-ый студент по обмену. Когда мои хост-родители были в выпускном классе школы, у них был друг-студент по обмену из Латвии Андрис. И первая страна, куда они выехали из США, была именно Латвия. Поэтому они были очень рады, что у них есть возможность «захостить» латвийского студента.
У моей семьи был свой ресторан, у них не было определённого графика работы, поэтому мы часто путешествовали. Это одно из любимых занятий моей хост-семьи. Например, Беттани, моя хост-сестра, уже в 15 лет поехала в Южную Африку, а в этом году, закончив бакалавриат, она собиралась поехать туда снова, чтобы учить детей английскому. А когда я прилетел в Америку, моя вторая хост-сестра Джейлон уехала в Боснию и Герцеговину, поэтому мы вообще не должны были встретиться, но коронавирус поменял все наши планы.
Я и сейчас общаюсь с хост-семьей, у нас есть чат со всеми бывшими студентами по обмену этой семьи. И я часто говорю с Беттани по фейстайму. На Рождество они все планируют приехать сюда, к своему первому другу по обмену Андрису и первому студенту по обмену из Латвии, которого они приняли у себя дома — ко мне.
Поговорим о школе. Тебя встретили, когда ты приехал?
Нет. Учебный год начался ещё в середине августа, а я прилетел в сентябре. И вообще многие не сразу поняли, что я студент по обмену, потому что у меня нет каких-то внешних особенностей. Да и говорил я со всеми обычно на уровне «привет, пока», и никто не мог расслышать мой акцент. Но в разговоре, конечно, все понимали, что английский — не мой родной язык.
Было ли что-то необычное в твоей школе?
Я учился в маленькой, по американским меркам, школе. В ней было 900 человек и все с 9-ого по 12-ый класс.
В американских школах нет класса, с которым ты учишься несколько лет. На каждом уроке с тобой находятся разные люди, потому что вас распределяют по уровням и интересам, а не по возрасту.
Ещё интересно, что в моей школе было три триместра вместо привычных двух. И какие-то уроки длятся весь год, а какие-то — определенной период.
А расскажи про уроки
В моей школе не было уроков, которые я был обязан выбрать. У меня были блоки, из которых и составлялось моё расписание. Например, блок английского, естественных наук и иностранного языка. И из каждого блока надо было выбрать по предмету. Например, изучая блок английского, ты можешь выбрать креативное письмо, перевод, английский слабого уровня, британскую литературу. Там у тебя большой выбор предметов.
Моим любимым уроком был американский язык жестов. У нас была слышащая учительница, но на контрольных нас проверяла не только она. Мы писали на листке, что хотим сказать, и сдавали этот лист ей. А потом к нам приходили люди из общества глухих в нашем городе. Мы показывали им то, что написали, жестами, а они записывали, что мы показали на самом деле. Потом учительница сравнивала, что мы хотели сказать и что сказали в итоге, и ставила оценку.
Ещё у нас был очень интересный курс биологии. Первое время у нас были теоретические уроки: генная инженерия, клонирование, человеческое ДНК. А потом началась анатомия и практика. Я помню, как нам дали в мешке мёртвого кролика в формалине. И нам надо было снимать кожу, изучать его от и до. Надо было рассмотреть все мышцы, кости, потом сдать это всë учительнице.
Ещё один раз был урок о судмедэкспертах. Там мы делали презентации про известные убийства и их расследования. Была и практическая часть этого урока, когда мы брали друг у друга отпечатки пальцев, рассматривали волосы под микроскопом.
А что скажешь про школьные обеды?
В школе для нас оплачивался один приём пищи. Но, честно, в Америке он ужасный. В Латвии такие замечательные школьные обеды! Да, в Америке есть выбор блюда, когда в Латвии — что положат, то и будешь есть. Но в Америке этот выбор останавливается на картошке фри, бургере или пицце. Ещё в столовой есть огромная бадья с кетчупом, похожая на банку мыла, из которой кетчуп наливают в тарелку.
Другая особенность — в столовой нет простой воды или обычного молока. Там есть питьевые фонтанчики, но говорят, что вода там невкусная. В Америке вообще есть странный тренд на вкусную и невкусную воду. А из молока — только шоколадное или малиновое с сахаром. Поэтому там я и набрал восемь килограммов. Мне ещё повезло, что у моей семьи был ресторан и мы часто ели там, поэтому у меня был более широкий выбор. Но если надоедало ходить в ресторан, то мы заказывали пиццу или суши. В общем, снова возвращались к фастфуду.
Какие внеклассные активности у вас были?
У нас в школе было всё, что только можно представить — от кружков для поэтов до гей-альянса, куда приходят представители ЛГБТ-сообщества и делятся своими проблемами. Я участвовал в кружке FBLA (Future business Leaders of America), это было похоже на дебатирование. Посещал кружок FFA (Future Farmers of America), где люди соревновались в том, кто и как будет вести фермерское дело. Ещё осенью я занимался американским футболом, а зимой — волонтёрством, помогал в ветеринарной клинике.
Многие кружки постоянно соревнуются с кружками из других школ. И если ты занимаешь какое-то почётное место в конкурсах, то университет может выдать тебе стипендию, с условием, что ты будешь представлять этот университет в таких же мероприятиях.
Кстати, об университетах. Отличается ли американская система поступления в университет от нашей?
Ещё как. В Америке нет такого, что до 11-ого класса ты мечтаешь стать журналистом, а в 12-ом классе с четверками по биологии и химии ты резко решаешь стать врачом, нанимаешь репетитора, хорошо сдаешь экзамены и в итоге поступаешь туда, куда захотел. В Америке, раз ты сам выбираешь предметы, очень важно уже в классе девятом знать, чего ты хочешь добиться. Если ты хочешь учиться журналистике, то, например, лучше выбрать примитивную биологию и компенсировать это сложным английским. Ещё многое зависит от того, как ты сдашь общий экзамен SAT, это что-то вроде наших выпускных экзаменов. Но если ты не учил физику, а потом захотел пойти на машиностроение, то тебе могут отказать, потому что надо было пройти определенный курс предметов – одних экзаменов будет мало.
Но всё проще, чем кажется. В школе есть консультант, который помогает тебе создать личный набор предметов, опираясь на твои планы и желания. Ещё есть карьерный консультант, которому ты говоришь, как далеко от дома ты хочешь учиться, какой факультет тебя интересует и объясняешь прочие важные моменты. Он бесплатно подбирает тебе все возможные университеты, связывается с ними и записывает тебя на дни открытых дверей.
Вернёмся к школе. Какие у вас были мероприятия?
У нас было много праздников, и обычно всë начиналось с «assembly» — это такая встреча в спортзале или актовом зале, где обычно говорят вступительную речь.
В школе есть новогодний бал, большие футбольные игры, парады. Но первое крупное мероприятие в школе — это «Homecoming», когда вся школа собирается в честь того, что ученики вернулись учиться. И первое, что ты видишь на этом празднике — это огромный дядя, который дает тебе дыхнуть в трубку. В этом плане у них контроля больше, чем у нас.
Все мероприятия проходят после уроков, но школа всегда заканчивается в одно и то же время, уроки для этого специально сокращают. А ещё в среду у нас был поздний старт, уроки начинались не в восемь, а в девять утра, и остальные уроки были короче.
А как складывались отношения учитель-ученик в твоей школе?
Интересный факт, если учитель добавит своего ученика в друзья в фейсбуке, то его могут уволить. У них есть целый список того, что им нельзя делать. Там строго прописаны отношения учитель-ученик. Но учителя в Америке более приветливые и понимающие. В Латвии во многом твоя оценка зависит от личных взаимоотношений. В Америке не важно, хороший ты или траблмейкер (создатель проблем) — ко всем относятся одинаково.
Можно ли пропускать уроки?
В школе пропускать уроки можно. Но если ты с утра не пришёл в школу, то сразу звонят твоим родителям. А ещё каждый учитель отмечает посещаемость и годовая оценка зависит на 10% именно от неё (остальные 70% — это тесты и 20% — домашние задания).
А как обстоят дела с наказаниями?
В школе есть человек, который тебя наказывает. Это как социальный педагог. Я один раз даже попал к ней на аудиенцию. Тогда у нас был учитель испанского на замену. Я уже сделал все задания и начал болтать со своим соседом по парте. И мне выписали замечание за болтовню на уроке, неуважение к учителю и балагурство. Мне дали первую степень наказания.
Что значит — первая степень? Есть и другие?
Первая степень наказания это — Lunch Detention, когда все идут на ланч в столовую, общаются, а ты молча ешь свой ланч в кабинете у педагога. Вторая степень — After School Detention, когда ты делаешь всё то же самое, но без еды. Ты просто сидишь после уроков и тебе нельзя лежать, спать и даже жевать жвачку. Третья степень — School Suspension, когда тебя отстраняют от уроков. С одной стороны, это круто, что тебе не надо ходить в школу. Но суть наказания в том, что, если ты просто прогулял, но у тебя есть справка, то ты можешь потом написать контрольные, а если тебя отстранили, то ты этой возможности лишаешься и оценка становится ниже.
Чему латвийским школам надо поучиться у американских и наоборот?
Американские школы более дисциплинированные. Если ты выходишь на уроке, надо обязательно написать время ухода, имя, фамилию и причину выхода, а когда приходишь, надо написать время возвращения и получить печать от учителя. Если ты опаздываешь в школу, то тебе надо отметиться у дежурного. Учителя всё это проверяют.
Ещё было бы здорово, если бы в Латвии тоже были поздние старты по средам и более свободное расписание.
Но в Америке ты имеешь меньше представления о разных вещах из-за того, что учишь далеко не всё. Кроме этого, американским школам надо поучиться самостоятельности у латвийских учебных заведений. Если тут тебя тянут, напоминают про домашние работы и тесты, то там это делается чересчур явно. Там тебе напоминают до тех пор, пока ты не сделаешь. У нас больше придерживаются такой точки зрения — тебе надо, ты и делай. Это правильная позиция, мне кажется. И, конечно же, школьные обеды. Как мне не хватало латвийских школьных обедов в Америке…
Расскажи о том, что случилось, когда коронавирус добрался до Америки.
Мой учебный год резко закончился из-за этого. Когда вирус дошёл до Америки, нам сказали — хотите, можете ехать домой. Четверо участников сразу уехали. Это была одна из немногих причин, когда ты можешь поехать домой раньше положенного. А когда уже везде закрыли границы, нам напомнили, что одно из обязательств программы — привезти нас домой живыми и здоровыми, в целости и сохранности. Поэтому в середине апреля нас репатриационным рейсом отправили домой.
Я жалею, что всё кончилось именно так. Если бы не вирус, у меня было бы больше времени с друзьями, я бы окончил школу. Так как домой мы поехали не сразу, мы жили в неизвестности, нас могли отправить обратно в любой момент. Если бы я сразу знал, когда это случится, я бы смирился с этим. А так, мне уже хотелось домой, чтобы закончилась эта жизнь в страхе, но и остаться мне хотелось тоже, ведь сколько всего интересного могло ещё произойти.
Но там карантин намного строже, чем у нас. Нам давали лист, где мы должны были написать 10 человек, с которыми мы общаемся. С большим количеством встречаться было нельзя. В Латвии на карантине было больше свободы, и я лучше провёл это время.
Стал ли твой английский лучше?
Мой английский, как бы забавно не звучало, в какой-то степени стал хуже. В Америке используют только два времени, а всего их больше десяти. Да, чтение, слушание улучшилось. Мне сейчас намного проще начать беседу с англоговорящим человеком, разговаривать свободно, без раздумываний и стеснения. Но с точки зрения грамматики, я всё забыл. Теории не хватает, практики — вполне. IELTS (международная система оценки знания английского языка) я бы вряд ли сейчас сдал хорошо.
Чем американцы отличаются от латвийцев?
«Без сомнения, все мы и без того разные, вне зависимости от места рождения. Но есть и незначительные, и серьёзные отличия между латвийцами и американцами. От привычки не снимать обувь при входе в дом до привычки считать пятиминутную прогулку походом.
Но главное отличие, которые ты чувствуешь сразу, как только пересекаешь американскую границу — это то, как люди взаимодействуют друг с другом. Американцы очень вежливые, приятные люди, они принимают тебя таким, какой ты есть.
Если честно, завести друзей в США намного проще, чем здесь. Американцы более открыты и им не надо много времени, чтобы назвать тебя лучшим другом. Но есть одно большое «но» — понятие дружбы в Латвии и в Америке очень отличается. Мы более замкнутые и иногда особенно осторожны при встрече с новыми людьми, но, в отличие от американцев, если мы называем кого-то другом — это значит, что это человек, на которого мы действительно можем положиться.
Я встретил несколько замечательных людей в Америке, с которыми до сих пор общаюсь и кто соответствует моему пониманию дружбы. Но ещё я встречал людей, которые называли меня своим лучшим другом, но стоило уроку закончиться, как нас объединяли только дни в Снэпчате».
Как ты чувствуешь себя после проекта?
Домой возвращаться было сложно. Я до сих пор постоянно «фейстаймлюсь» с друзьями из Америки, но понимаю, что нужно заново налаживать отношения и здесь. Многие люди в Латвии теперь для меня такие… неприветливые? Один раз в магазине я решил сделать комплимент продавщице, сказал, что мне нравятся её очки, и спросил, где она купила их. В Америке продавцы общаются с тобой, как с другом, и я привык к этому. Но тут всё, что мне сказали, это «не твое дело, деньги давай».
Какие советы дашь тем, кто хочет стать участником проекта?
Нужно быть самим собой. Чем больше ты хочешь стать участником программы FLEX, тем меньше шансов у тебя остаётся на самом деле. Ты должен хотеть туда, но не должен жить этой мыслью. Это должно быть осознанное желание. Нужно понимать, зачем тебе это надо. И в случае неудачи знать, что на этой поездке жизнь не заканчивается. Мечтать — важно, но помешаться на этой мечте не стоит.
