Аборт неприемлем в христианской вере. Священник католической церкви прихода Сердца Иисуса в Даугавпилсе отец Дмитрий Артёмов поясняет, что это непринятие основано на двух предпосылках — жизни человека как безусловной ценности и отсутствии чёткого момента её зарождения. Мы узнали, должна ли церковь влиять на решение женщины не делать аборт и какими правами обладает ребёнок в утробе матери с точки зрения католической церкви.
Осуждаете ли вы женщин, сделавших аборт?
Объясняя логику церковного отношения к абортам, я ни в коем случае не берусь судить тех, кто принимает решение о нём. На то есть веские причины. Иногда в жизни бывают моменты, когда от беспомощности или безнадёжности ситуации мы можем принять неверные решения, которые нам кажутся единственно верным выходом.
Я считаю бесчеловечным осуждать, причём громко, тех, кто приходит к подобным решениям. Мои суждения о том, как оценивать решение об аборте, я выражаю на исповедях, если надо, и они остаются только между мной и исповедующимися.
(Примечание. В 2016 году Папа римский Франциск даровал всем римско-католическим священникам право отпускать грехи за совершённый аборт. Ранее это право принадлежало только епископам и главным духовникам.)
Почему с точки зрения католической церкви аборт неприемлем?
Непринятие абортов в католической теологии и в практике христианской жизни строится на двух предпосылках. Первая заключается в том, что жизнь каждого человека является безусловной ценностью в мире. Эта ценность не зависит от того, насколько человек может быть «полезен» обществу или сколько нужно средств для сохранения и спасения его жизни. Мы это если и не понимаем, то на уровне интуиции хорошо чувствуем. Приведу пример, который видел сегодня в новостной ленте Фейсбука.
Я читал статью про семью, в которой маленький ребёнок родился с врожденным пороком сердца и уже несколько месяцев врачи за него борются – операции, процедуры, консилиумы… Это всё требует и времени, и средств. Но никто не отступает. Почему? Потому, что жизнь является наибольшим благом. Итак, мы видим, что первая предпосылка – это безусловная ценность жизни.
(Примечание. Согласно Женевской декларации Всемирной Медицинской Ассоциации, врач обязан уважать человеческую жизнь с момента зачатия.)
В чём заключается вторая предпосылка?
Вторая предпосылка следует из вопроса «когда начинается жизнь?». Я не эксперт в биологии и медицине, тем не менее, в доступных мне источниках нет конкретного ответа на этот вопрос. Разные авторы принимают разные критерии, и в этом проблема — единого для всех критерия нет.
В медицинской практике существует определённая граница, когда допустим аборт, но эта граница устанавливается, опираясь на медицинские показания, а не потому, что мы думаем, что до определённого времени ребенок «ещё не жив».
(Примечание. Сердечно-сосудистая система плода формируется первой из всех систем органов. Развитие и формирование сердечно-сосудистой системы начинается на третьей неделе и, в основном, заканчивается к восьмой неделе жизни эмбриона.)
Если мы не можем найти ясного критерия, когда начинается жизнь, то надо решить во благо, а не во вред ребёнку. Посмотрите, если в судебной практике есть презумпция невиновности, то по аналогии и в этом случае мы принимаем «презумпцию жизни». И вот мы приходим к выводу – если жизнь имеет безусловную наивысшую ценность, и мы не можем дать определение момента начала жизни, то логично в такой ситуации за точку отсчёта жизни принять момент зачатия ребёнка. Следовательно, жизнь ребёнка нельзя прерывать уже с этого момента.
Запрет абортов ущемляет права женщины?
Думаю, говорить об ущемлении прав некорректно. Давайте разберёмся с понятием права на что-то. Мы все действительно вольны́ делать то, что хотим, но у этой свободы есть границы – ваша свобода заканчивается там, где начинается моя, и наоборот. Например, у вас есть право на то, чтобы иметь мобильный телефон, но для реализации этого права вы не можете отобрать его у меня. Вы же не видите в этом ущемление вашего права на получение мобильного телефона?
Бесспорно, у нас есть право на жизнь такую, какую мы хотим и можем себе позволить, но такова уж наша биологическая составляющая — женщины беременеют. И это прекрасно!
В результате беременности зарождается новая жизнь, которая бесценна. Мы видим двоих человек, а не одного, и оба имеют одинаковое право жить. Конечно, это теория, и жизнь сложнее, однако моей целью и является здесь показать эту теорию.
Какие права есть у нерождённого ребенка?
После вышесказанного, думаю, ответ очевиден – право на жизнь. Именно поэтому есть так называемые «окошки жизни» в разных больницах Латвии и в других странах. Добавлю только, что мне странным кажется аргумент «не оставить, чтоб потом не мучился».
Во-первых, никто из нас не пророк, и мы не знаем, какова будет дальнейшая жизнь брошенных детей и детей из так называемых неблагополучных семей. Может будет бандитом, а может гением, а может просто хорошим человеком. Почему мы даём себе право решать? Можем ли?
А во-вторых, это опасное мышление – оценивать жизнь с точки зрения пригодности для общества. Так можно дойти до принудительной эвтаназии всех «бесполезных», а где гарантия, что и желающие «решить проблему» других, сами достаточно скоро не попадут в список «бесполезных»?
(Примечание. Согласно катехизису католической церкви, человеческая жизнь должна пользоваться уважением и защитой с момента зачатия: «С первого же момента существования за человеком должны быть признаны все права человеческой личности, среди которых — нерушимое право каждого невинного существа на жизнь».)
Антиабортное движение пролайф — гуманная или безответственная инициатива?
Это слишком радикально поставленный вопрос. То, что есть разные группы, в том числе и пролайферы — это показатель демократичности и гуманности общества. Если уж мы говорим о свободном и демократическом государстве, то нужно считаться с тем, что для части общества, например христиан, негативное отношение к абортам является частью их мировоззрения.
Отсекать нужно только радикальные устремления, которые несут разрушение. Например, если на собрании пролайферов кто-то предложит убивать врачей, то это даже не тревожный звоночек, это повод, как минимум, прекратить деятельность такой группы и взять под контроль особо буйных.
Однако пролайферы именно выражают своё мнение и радикальные элементы среди них редки. Мой опыт показывает, что зачастую атакуют пролайферов, а не они кого-либо. Целью этих групп является показать своё отношение, показать, что для части общества этот вопрос важен и даже принципиален, но они, кстати, и предпринимают конкретные шаги по оказанию помощи и поддержки, а не только ходят на манифестации.
(Примечание. Составные части благотворительной работы включают различные виды помощи беременным женщинам, такие как кризисные центры, пункты благотворительной помощи, центры усыновления и другие.)
Добавлю только, что меня не смущало то, что в Польше, да и не только, проходили так называемые «чёрные протесты» за право на аборт. Хоть я абсолютно не согласен с их постулатами, но и они имеют право на мнение. Однако, когда это привело к актам вандализма в католических церквях, тогда, по-моему, нужны были ограничительные меры и наказание виновных.
Должна ли церковь влиять на решение женщины в этом вопросе?
Роль веры и церкви не в том, чтобы влиять. Человек сам принимает решение и несёт ответственность за его последствия. Церковь даёт возможность во-первых, обрести веру, во-вторых – её прояснить, сделать понятной, и в-третьих – помочь сформировать совесть так, чтобы жизненные выборы отвечали мировоззрению верующего. Не более.
Церковь не может принуждать, и вера – это ориентир, а не «внутренний тиран», который принуждает к чему-либо. Поэтому церковь не влияет на решение, она позволяет сформировать инструмент, то есть совесть, для принятия свободного и нравственно доброго решения. И если вдруг решение было неверным, бог через церковь даёт шанс стать лучше и не повторить ошибок прошлого.
Что бы вы посоветовали девушкам и женщинам, которые решают — делать или не делать аборт?
Я никогда не был в ситуации, когда надо принимать такое решение. Поэтому что-то советовать с позиции человека, который даже в теории не может оказаться перед таким выбором, я не могу. Верю, что для большинства женщин принять такое решение – это огромный вызов и трагедия, и я не могу даже представить, как это больно. Могу только с позиции веры в бога и в лучшее сказать – попробуйте дать этому ребёнку шанс.
