«Я просто хотела спрятаться от проблем», – Мария Гербредере о трудностях взросления

Продолжая разговор об отношениях подростков и их родителей, мы пообщались с Марией Гербредере. Девушке 21 год, и она уже перешагнула этот мостик от переходного возраста во взрослую жизнь. Мария рассказала о своём подростковом периоде, трудностях сепарации от мамы, взрослении и решении принять ответственность за свою жизнь.

Что было самым трудным для тебя во время переходного возраста?

Самой большой проблемой была низкая самооценка, непонимание того, кто я, где я и как себя найти.

На фоне сверстников я выделялась тем, что с раннего возраста не ела мясо, увлекалась философскими темами, которые обсуждала со взрослыми людьми, мамиными друзьями. Приятелей моего возраста у меня было мало. Интересы сверстниц, типа гормональной истории про мальчиков, меня не привлекали. Хотелось говорить о более глубоких вещах, например, об устройстве мира, зачем мы сюда пришли и всё такое (улыбается). В общем, бóльшую часть школьного времени я чувствовала себя одинокой. И это состояние меня угнетало.

Какие у тебя были взаимоотношения с твоими родителями тогда? Ты делилась с ними своими переживаниями?

С мамой у нас всегда были хорошие отношения. Я её всегда очень любила и люблю. С папой я в детстве не общалась, он уехал, когда я была маленькой. Позже мы нашли точки соприкосновения, и сейчас у нас прекрасные отношения.

Когда я была младше и чувствовала себя в школе изгоем, я приходила домой, садилась на диван, плакала и говорила: «Ненавижу, ненавижу себя!». Мама со мной пыталась это обсуждать, но как-то мне это тогда не очень помогало. Наверное, когда ты взрослеешь, становишься личностью, некоторые вещи ты должен сам пережить. Когда говорит другой, это – его опыт, эфемерная информация. Пусть сто человек тебе скажут: «Да, ты – классная!». Пока ты сама не научишься любить себя, никто извне не поможет. 

Тебе удалось поменять своё отношение к себе?

После 8-го класса я перешла в другую школу (музыкальную). Там было много творческих ребят, которые проявляли себя по-разному и общение с ними помогло мне раскрепоститься. Именно тогда я начала тусоваться в компаниях, где курили, выпивали. Там я чувствовала себя значимой, нужной. Это давало состояние «связанных одной цепью», из-за которого я там и находилась. 

Но в какой-то момент я поняла, что это уводит меня всё дальше и дальше от той жизни, о которой я мечтала. Однажды я шла по улице и думала о том, что происходит, и поняла, что иду не той дорогой. После этого осознания я больше не пила и не курила. Но я не стесняюсь подобного прошлого и считаю, что это – не ошибки, а опыт.

Что бы ты могла посоветовать родителям подростков, вступивших не на тот путь? 

Мне кажется, эта история точно не про запреты и не про желание родителей уберечь своего ребёнка от плохого сценария. Я бы сделала акцент на мечтах. Ко мне на занятия приходят подростки, у которых есть разные идеи и задумки. Например, одна девочка делает серёжки, другая магнитики, кто-то разрабатывает компьютерные игры. Но родители не относятся к этим увлечениям серьёзно. 

Часто от них можно услышать: «Ну, занимается ребёнок чем-то, ну и пусть занимается. Потом в университет поступит, на нормальную работу пойдёт, и вот тогда жизнь у него начнётся». Но здесь речь должна идти не о планах родителей, а о самореализации подростка, потому что у каждого человека в этом мире есть потребность управлять своей жизнью. И родители должны дать взрослеющим детям эту возможность. И чтобы ребята знали, что ошибка – это не что-то фатальное, а то, что нужно проанализировать и понять, почему она случилась и как её исправить. 

Когда у тебя появляются какие-то планы или идеи, то именно они ведут к реализации мечты, а не к алкоголю и сигаретам. Когда ты занят, у тебя есть цели, желание выпивать и заниматься ерундой пропадает. 

Из-за чего у вас с мамой в основном случались конфликты во время твоего подросткового возраста?

Часто из-за учёбы. Начиная с 7-го класса, я была большим любителем не посещать школу. Притворялась больной – насыпала перчика, горло было красное, я шла к врачу и меня отправляли на больничный. Но как-то я подумала, что одной недели отдыха от школы мне мало, решила, что не буду ходить в школу две недели. Так как мама с утра на работе, то она даже и не догадывалась о моих пропусках. Пока однажды ей не позвонила учительница и не спросила: «А что с Машей? Почему она так долго болеет?».  

После этого мне, конечно, «прилетело» от мамы. Потом меня пригласила на разговор школьный соцпедагог и спросила, чем я занималась в то время, когда прогуливала школу. «Играла на гитаре», ответила я. И я, действительно, играла на гитаре, писала песни. 

Такая же история была и в музыкальном колледже, где я жёстко прогуливала занятия. Педагоги звонили и жаловались маме. Из-за прогулов я даже не получала стипендию. Своим подростковым умом решила, что мне не нужны некоторые предметы, оценки, расписание, и что личная свобода важнее всего этого (смеётся). Но я очень любила свою специальность (гитару), вот там я могла заниматься часами. 

Правильно я понимаю, что твоей маме часто приходилось поволноваться?

Да, конечно, потому что я «косячила» очень много. Но в какой-то момент, она меня как-то отпустила, перестала настаивать на своём и говорить, как надо поступать. И даже сейчас, когда я обращаюсь к ней за советом, она порой мне его не дает, говорит: «Это – твоя жизнь и твой опыт». Ты становишься взрослой, и, если сейчас не научишься сама решать, то научишься позже, но это будет больнее.

А что тебе не нравилось в действиях мамы или чего не хватало в то время, когда ты была подростком?

Возможно, мне не хватало каких-то откровений, когда ты говоришь с человеком, а он оголяет перед тобой свою душу. Мне хотелось, чтобы мама делилась со мной своими чувствами в ответ на мои поступки. Раньше, когда у нас возникал конфликт, у каждой из нас оставался такой камушек на душе. Например, мама обижалась на меня, уходила в себя и ждала, когда я приду и извинюсь. Мне не нравилось, что в тот момент, когда она обижалась, она не говорила о своих переживаниях и о том, что конкретно её расстраивало. Я начинала чувствовать вину, но, когда пыталась поговорить с ней, мои слова, как будто бились об стену и возвращались ко мне. И от этого чувство вины становилось ещё больше, а проблема не решалась.

Были такие вещи, которые мама делала, и ты считала, что она не права, а потом через время ты понимала, что это не так?

Мама всегда направляла меня в сторону любви к себе, а я всегда это отрицала. Я думала, что я могу стать кем-то другим, вести себя как-то иначе, и тогда наступит моя лучшая жизнь. Я очень сильно переживала насчет своей внешности. А мама, наоборот, старалась привести меня к моей индивидуальности, к самой себе. 

В 16 лет я «ударилась» в сыроедение, голодание. Прочитала множество книжек и начала выражаться медицинскими терминами. Я встретила очень большое противостояние с маминой стороны. Тогда я этого не понимала, но думаю, мама боялась за моё здоровье. А я была бесстрашная, мы долго с ней из-за этого боролись, конфликтовали. Я даже написала ей письмо, чтобы она меня поняла, позволила получить мой собственный опыт. Потом она отпустила эту ситуацию. А я через какое-то время я перестала быть сыроедом. 

Как получилось, что ты стала преподавать йогу?

Моя мама тоже учитель йоги. Пока я росла, йога меня не особо привлекала. У мамы были детские классы, она меня туда приводила, но я постоянно устраивала какие-то дебоши. Относилась к ней, не как к учителю, а как к маме. А потом вообще перестала заниматься. 

Когда я была в подростковом возрасте, в какой-то момент из-за моего поведения и желания отвоевать свою свободу, мы с мамой отдалились друг от друга. Знакомые у неё спрашивали: «А ваша дочка занимается йогой?». Она отвечала: «Сейчас нет, но когда она к этому придёт, она знает, к кому обратиться». И в лет 15-16 я пришла. Начала заниматься регулярно, потом сама стала инструктором. Йога помогла нам с мамой опять наладить контакт. 

Ты преподаёшь йогу подросткам. Они делятся своими трудностями, на что чаще всего жалуются? 

Ребята стыдятся своей индивидуальности, не принимают своё тело, которое очень сильно меняется – появляются прыщи, начинают расти волосы там, где их раньше не было, у девочек начинаются месячные. Получается, что ребята стыдятся обычных физиологических процессов.

У нас в обществе не принято об этом говорить, поэтому у каждого подростка должен быть проводник в виде взрослого, который поможет ему пройти через весь бардак в его голове. Каждому подростку нужен человек, к которому он придёт и который ему скажет: «Послушай, у меня так же было. С тобой всё нормально».

Что дети тебе говорят про отношения с родителями?

Говорят, что им не хватает внимания, поддержки, любви и общения с родителями. На мои вопросы о том, пробовали ли они прямо сказать об этом своим мамам и папам, ребята отвечали, что пробовали, но это было бесполезно и никак не помогло. 

Для многих родителей воспитание ребёнка означает накормить его, финансово обеспечить, похвалить или наказать. Но это – не близкое общение. Такое, когда ты открыто можешь сказать о своих чувствах и за этим не последует критика или осуждение.

Как родители могут помочь, если видят, что у ребёнка что-то не складывается?

Важно разрешить ребёнку ошибаться и продолжать доверять, в какие бы ситуации он не попадал. Чтобы он мог прийти и сказать: «Слушай, мам или пап, я там вляпался, я так вляпался!». Чтобы у него не было такого, что он сейчас родителям что-то расскажет, и они его за это «убьют». 

Мне кажется, родителям не нужно воспринимать поступки подростка только оценочно и критично. А нужно помогать ему начать отделяться от них, переживая свой «плохой» и «хороший» жизненный опыт. И такие доверительные отношения с ребёнком должны выстраиваться не в подростковом возрасте, а с самого детства.

Как происходило твоё отделение от мамы?

Раньше я была такая уверенная, чувствовала себя самостоятельной и состоявшейся. Считала, что мне в голову приходят классные идеи, некоторые из которых я даже реализовала, например, в 16 лет сделала своё веганское кулинарное шоу на Youtube, в 18 организовала для взрослых поездку в Грузию. Но в какой-то момент я поняла, что большинство моих идей всего лишь фантазии, а в реальности, здесь и сейчас у меня ничего нет, и что я пребываю в состоянии избегания ответственности за свою жизнь. 

Я несколько раз переезжала от мамы. И только недавно я поняла, что это были за чувства во время переездов. Происходила сепарация, которой я не давала свершится до конца. В тот момент, когда я начала заниматься йогой, мы с мамой очень сблизились, много времени проводили вместе, путешествовали.  Это был настолько близкий контакт, что я не могла представить мир без этой связи. Я даже про йогу думала: «Я не смогу заниматься одна, мне нужен учитель, моя мама». 

Что ты ощущала, когда переезжала от мамы?

В первый раз это было связано с переездом в Ригу к моему молодому человеку. Я это делала в жутких слезах, мне казалось, что всё, я больше не смогу общаться со своей мамой как раньше. Через полгода я вернулась домой. Потом опять уехала в Ригу, так как нашла там работу. Приезжала домой в субботу и воскресенье, чтобы вести занятия по йоге. Работала без выходных и очень сильно выгорела. Уволилась с работы в Риге и, когда поняла, что деньги заканчиваются, пошла играть на гитаре на улицах. Это был период, когда нужно было принимать какое-то решение, а мне не хотелось этого делать, я просто хотела спрятаться от проблем. И я опять вернулась к маме. 

И как бы я не пыталась тогда строить дальше свою жизнь, живя с мамой, всё время ощущала себя дочкой. Вроде ты растёшь, растёшь, растёшь и тут слышишь: «Супчик будешь?». Ты ешь не то, что ты хочешь, а то, что приготовит мама, выполняешь обязанности по дому, которые априори назначены мамой, а не тобой. А ещё ты, например, делаешь какие-то проекты, но, если вдруг облажаешься, то всегда можешь прийти и попросить у мамы денег. Всё время находишься в позиции ребёнка.  

Тебе удалось начать самостоятельную жизнь?

В марте я поехала в Москву, должна была две недели вести курсы по йоге. Но начался карантин, и я осталась там. У меня в Москве появились друзья, которые помогли мне с жильём. Какие-то деньги я заработала курсом йоги, частными занятиями, что-то присылали мама с братом. Я могла вкусно есть, покупать одежду. И опять у меня было это ощущение, что не нужно напрягаться.

Но однажды произошёл неприятный для меня разговор с моими новыми московскими друзьями, когда они мне сказали: «Тебе 21 год, но ты живёшь с мамой и продолжаешь оставаться ребёнком». У меня как будто глаза открылись. Вначале мне было больно, потом я поняла, что так и есть. Я не несу ответственность за свою жизнь. Я её боюсь.  

Когда я вернулась домой, сразу сказала маме, что уже договорилась о съёме квартиры и переезжаю. Так и сделала. С этого момента началась моя история про взросление, когда я поняла, что не могу, как раньше, прибежать к маме или брату и сказать: «Помогите, помогите!». Что я должна сама находить решение к ситуациям, которые в моей жизни происходят. 

Вначале было сложно, но сейчас я зарабатываю, строю свой бизнес, связанный со школой йоги. В общем, тема этого года для меня – ответственность (улыбается).

Больше историй из нашего проекта об отношениях подростков и родителей найдёте здесь.

Нас можно найти также: