Прикольно ли то, что мы повторяем фразы из советских фильмов? Личное мнение лингвиста и культуролога 

Ольга Журавлёва, бывшая даугавпилчанка, лингвист и культуролог, исследователь советской (и не только) городской повседневности. Фото из личного архива

Из года в год, на остановках и в общественном транспорте, в семье и на работе, в супермаркете или в университете, вы, скорее всего, слышите что-то такое: 

На корпоративах: «Я требую продолжения банкета!»;

При вызове такси: «Наши люди в булочную на такси не ездят!»

При семейной ссоре: «Девушки, уймите вашу мать!»

Люди так говорят, потому, что помнят фильмы, в которых были эти фразы. Но такая уж ли это безобидная привычка на самом деле? 

Начнём с того, что фильмам этим гораздо больше лет, чем тем, кто всё это произносит. В среднем, разрыв между говорящим фразу «Танцуют все» и фильмом «Иван Васильевич меняет профессию», вышедшим в 1973 году,  составляет приблизительно 50-60 лет (или более).

Хорошо ли это? Если вы кинокритик, искусствовед, редактор и это часть вашей работы, то да, хорошо. Если вы домохозяйка, почтальон, медсестра, таксист или врач, то вы живёте прошлым, вы его воспроизводите, транслируете, вы его главный двигатель и хранитель. 

«Бесконечный Шурик» (назовём это явление так в честь яркого героя) овладевает нашими мыслями и поступками не только в переносном смысле, но и в прямом. Проговаривая это, мы с ним себя идентифицируем или с любым другим персонажем, скажем, с героиней Людмилы Гурченко, которая говорит «Людк! А, Людк! Тьфу, деревня!». 

Всё это количество штампов в нашей голове со временем перевешивает все остальные, подменяет и упрощает нам нашу языковую жизнь, но не делает её более содержательной, комфортной или красивой в коммуникативной части. 

Проще говоря, взаимодействуем мы с себе подобными всё так же плохо и часто ссоримся, так зачем мы всё это повторяем? 

Несколько лет назад я наблюдала женщину, мою коллегу, которая приходя утром, при получении очередного рабочего задания, всегда повторяла: «Огласите весь список, пожалуйста!». 

Каждый день, в течение двух лет, я размышляла над тем, зачем же ей это нужно? Такой вот своего рода ритуал, привычка, незаметное, практически неосознанное действие, как кивок или движение плечами.

Вы когда-нибудь наблюдали за выражением лиц людей где-нибудь в общественном транспорте, когда в ситуации неожиданности, к примеру, заходит нетрезвый человек в трамвай и падает? 

Лица наших граждан внезапно преображаются и на короткий момент выражают всё: злость, брезгливость, недоумение, испуг. 

Вот так же и наша речь, она тоже всё выражает, если вы умеете слушать. 

Мужчины и женщины, разговаривающие языком семидесятых, для нашего города это норма. Кодированные фразы, передающиеся из уст в уста, являются своеобразным тайным знаком, пропуском для своих, в советский мифологический мир, где «корабли бороздят», а «Штирлица просят остаться», вот только мира этого уже нет, он мифический, иллюзорный.

Советское кривое кинематографическое зеркало (представляю, сколько негативных комментариев я могу вызвать), отражало лишь те объекты, которые поощряла власть. Даже в такой, вроде бы невинной фразе: «студентка, комсомолка, спортсменка, и наконец, просто красавица» заложена вся советская система ценностей в своей очерёдности — сначала социально-партийный статус и только потом личные качества. 

А сколько советский кинематограф произвёл и растиражировал фраз из уголовного киномира, тут и «украл, выпил — в тюрьму», «сколько я зарезал, сколько перерезал», «ну-с, дорогие граждане уголовнички, приступим к делу!». Так ли уж мы хотим идентифицировать себя с маргинализированной частью общества? Видимо хотим, если все время это цитируем.

Фильмы на фразы разбирают люди. Ни сценаристы, ни кинематографисты понятия не имеют о том, что может остаться в народной памяти на долгие годы. 

Иногда в ней остаются киноленты откровенно слабые, как говорили в Советскому Союзе «проходные» — так к ним относились сами создатели. 

Например, фильм «Самая обаятельная и привлекательная». Никогда не забуду, как услышала фразу «двухметровый крокодил с улыбкой Моны Лизы» от совсем молодого человека. Думаете порадовалась? Подумала о преемственности поколений? Отнюдь. С грустью размышляла о живучести советских крылатых фраз и о судьбе Моны Лизы, которая в сознании русскогоговорящего молодого человека связана не с оригиналом, а с картиной Геральда Бежанова. 

«Всё смешалось в доме Облонских»: TikTok, «грымза», айфоны, домофоны, управдомы. Мы без устали повторяем лозунги: «Летайте самолётами Аэрофлота» и «Храните деньги в сберегательных кассах», при полном отсутствии и того и другого. Я часто сталкиваюсь с мнением, что это наше прошлое, наш багаж, накопленный опыт, позитивный, нужный, он нас объединяет, успокаивает и спасает. Но от чего? 

От реальности, от новых и настоящих событий, которые происходят здесь и сейчас с нами, а не с мифическими персонажами из советского прошлого. 

Если говорить о «советском», как об идеологии, то фразы эти скорее антисоветские и транслировались отнюдь не положительными героями. Возьмём хотя бы для примера всё ту же сагу о советском студенте Шурике, «очкарике», недотёпе, который вобрал в себя всё то, над чем так смеялись в советском обществе. 

На работе к Шурику относятся скептически, род его занятий удивляет (если кто-то не помнит, Шурик — филолог, собиратель фольклора). В романтических отношениях он смешон, а фразы, которые мы так «любим» и до сих пор употребляем, произносит не главный герой, а его классовые враги-антагонисты, те самые «тунеядцы, алкоголики, хулиганы»: «Влип, очкарик?!»; «Если я встану, ты у меня ляжешь!»; «Работа стоит, а срок идёт»; «Несчастные случаи на стройке были? Будут!»; «Кто не работает, тот ест! Учись, студент!». 

Кто это всё произносит, главный герой? Нет. Так на чьей же мы стороне и за что мы собственно ценим и любим этот фильм? 

Я никогда не занималась социологическими опросам, но почти уверена, что процентов пятьдесят даугавпилчан 31 декабря до сих пор смотрят фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!»

Казалось бы, хорошая советская традиция, кстати, у неё есть автор — Леонид Ильич Брежнев, и традицией это стало по историческим понятием совсем недавно, в 1976 году. 

Фильм по сути своей очень злой, сатирический, карикатурный, за «лёгкой» музыкальной мелодрамой скрывающий тысячи советских проблем — типовую безликую застройку, низкие зарплаты, бытовую неустроенность. Сюжет потому и возможен, что в СССР нет ничего личного, персонального, оригинального, всё у всех одинаковое, от прихожей до признания в любви. 

Тут бы загрустить и призадуматься, почему мы так плохо жили, но вместо этого мы подхватываем и воспроизводим пустые, малопонятные вне контекста фразы наподобие: «Подогрели, обобрали», «Тёпленькая пошла».

В лингвистике это явление называется «прецедентным текстом». Проще говоря, это всё те цитаты из фильмов, которые давно уже превратились в пословицы и поговорки. 

Этому явлению присуща ещё одна «несоветская» тенденция, многие «полюбившиеся» нам фразы произносятся людьми в нетрезвом состоянии: «Минуточку! Минуточку… Будьте добры, помедленнее… я записываю»; «Птичку жалко», «Какая гадость эта ваша заливная рыба» и т.д. 

Для кого-то этот факт выглядит позитивным, винопитие — неотъемлемая частью русского быта, и занимает особое место в национальной картине мира. Для кого-то — пугающей и неизбежной «роковой» отсылкой к прошлому, генетически закодированному пьянству, от которого никуда не уйти и не скрыться русскому человеку. 

Советский кинематограф, с одной стороны, хотел создать героя нового государства, который воплотил бы в себе лучшие черты времени. Лучшие — в понимании тоталитарного государства, конечно. С другой, не оттолкнуть аудиторию своей чрезмерной положительностью, быть интересным и близким зрителю. 

Так советский киногерой стал не только строить «светлое будущее», но и от души веселиться, танцевать, произносить тосты и выпивать время от времени, как Грачкин и Громобоев из «Неподдающихся» или Костя Журбин из фильма  «Большая семья». 

Советские киногерои, это прежде всего конструкты, и предлагая их нам как ролевую модель, власть преследовала цель унифицировать советское общество, сделать его прогнозируемым и безопасным для себя. 

Советское утро начиналась с песни «На зарядку становись», плавно перетекало в «Рабочий полдень» и заканчивалось ужином под «Хрюшу и Степашку», с перерывом на воскресную «Утреннюю почту» и «В гостях у сказки». Сейчас это кажется таким далеким и забытым, но стоит откуда-нибудь из такси донестись «Руссо туристо — облико морале, ферштейн!», как оживает ржавый, увенчанный красной звездой, советский портал времени, и выплескиваются на нас потоки ресентимента, горечи и обиды за поруганное «счастливое советское детство» и «лучшее образование в мире». 

Горит этот механизм тусклыми огоньками семидесятых и гореть, видимо, будет ещё достаточно долго, пока мы, наконец, не начнём разграничивать вчера от сегодня, правду от вымысла, свободу от несвободы. А фильмы — от жизни.

Нас можно найти также: