Наста Захаревич, журналистка, исследующая вопросы экологии. Фото: Janis Skapars/RUS TVNET
За семь лет работы в экологической журналистике я увидела печальную закономерность: многие люди подменяют научный подход религиозным.
Учёные могут хоть до посинения объяснять, что такое изменение климата, и описывать, как оно будет в ближайшее время влиять на наши жизни, а этим людям всё равно.
Они говорят, что климатический кризис – это вопрос веры, и что они в него не верят. Особенно упрямые игнорируют даже собственные затопленные дома и говорят, что никак это не связано ни с какими глобальными климатическими процессами.
Это правительство наше, говорят, плохое, что не предусмотрело, что деревья могут упасть на машины, а улицы может затопить. Те же самые люди, важно отметить, выступают категорически против любых планов развития, где в основу всего ставится экологический аспект.
То есть когда правительство говорит, что нужно снижать уровень выбросов, менять подход к фермерству, внедрять всё больше зелёных источников электроэнергии, то оно — плохое, потому что предлагает менять привычное на непонятное
А когда этих изменений нет или их недостаточно много, и климатический кризис буквально просачивается в наши дома сквозь все щели, то это же самое правительство виновато в потопе. Видимо, оно должно было его остановить силой мысли.
«Раньше такого не было», — кричат консерваторы, отказываясь понимать, что так они сами подтверждают тот факт, что климат серьёзно меняется. Возможно, кто-то пытается объяснить, что это просто к власти пришли не те люди, и при них инфраструктура резко испортилась, но это совсем уж оторванная от реальности позиция.
Она находится где-то на одном уровне абсурдности с идеей, будто в плохих рижских дорогах виноват Стакис, а вот при Ушакове такого не было, при Ушакове дороги строились и улучшались!
Дороги эти, как говорится, были настолько хороши, что разрушились ровно с уходом Ушакова с поста мэра города.
Впрочем, такого рода идеи демонстрируют одну из важных причин, по которым так много людей «не верит» в климатический кризис.
Правый поворот
Политики постоянно используют темы, связанные с климатом и экологией, в своей агитации, и если говорить очень грубо, то левые призывают с кризисом бороться, а правые выступают за то, что это преувеличенная (или вымышленная) проблема, и нечего бизнес ни в чём ограничивать.
И если мы говорим о том, что сейчас в мире происходит так называемый правый поворот – всё больше людей склоняются к правому политическому вектору, то приходится признать, что бороться в таких условиях с климатическим кризисом особенно сложно.
Особенно экстравагантные и радикальные правые политики используют эту тему непосредственно для поляризации общества, будто не понимая, что вредят тем самым всем. Урагану, вообще-то, всё равно, кто за кого голосует – деревья падают на дома без разбора.
И хоть одни группы оказываются более уязвимы перед климатическим кризисом, а в первую очередь это женщины, дети, пожилые люди, сельские жители и бедные горожане, в дальнесрочной перспективе пострадают все.
Конечно, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным, но в текущей ситуации потеря богатства и здоровья – это во многом просто вопрос времени.
И если отдельный, допустим — фермерский, бизнес выбирает игнорировать климатический фактор и выстраивать процессы исходя только из наибольшей прибыли в ближайшие пять лет, он рискует эти пять лет попросту не пережить
Безусловно, огромную роль в борьбе с климатическим кризисом и адаптации к его последствиям играет государство. Оно способно делать по-настоящему большие шаги и влиять на крупных игроков, которые вносят значительный вклад в загрязнение окружающей среды.
На фоне деятельности авиакомпаний или производителей дешёвой одежды наша ежедневная экономия воды или отказ от пластиковых пакетов – сущая мелочь. Да и будем честны, мы используем пластиковую упаковку не потому, что нам так хочется привнести побольше пластика в свою жизнь,а потому, что она на прилавках встречается чаще всего. И это тоже может решаться государственным регулированием.
И нет, если государство регулирует какие-то аспекты производства с конкретной целью, это не значит, что мы автоматически скатываемся в советскую жизнь с её дефицитом базовых вещей и отсутствием бытового комфорта.
Но от некоторых привычек нам, видимо, действительно придётся отказаться, если мы хотим быть не одним из последних поколений человека на планете
Феномен Бермудского треугольника
Ещё одна причина, по которой многие утверждают, что климатический кризис – это глупость и выдумка, это моральные паники, которые устраивались разными СМИ в прошлом. Я очень хорошо помню, как в вечерних выпусках новостей в моём детстве постоянно рассказывали о страшном и ужасном Бермудском треугольнике, в котором постоянно пропадали корабли и самолёты. Помню и как нам пророчили чуть ли не конец света из-за озоновых дыр.
Ужасы Бермудского треугольника оказались выдумкой, а о том, как с озоновыми дырами боролись, было уже не так много рассказов, как о том, что они нас всех убьют. Потому что это уже не так интересно – подписали Монреальский договор, запретили производство более ста химикатов. Обо всём этом новости если и были, то скучные и в небольшом количестве.
И вот среднестатистический человек запомнил, что нам обещали безозоновый апокалипсис, боялся Бермудского треугольника, а сейчас видит, что всё это уже не актуально. И когда СМИ рассказывают об опасности экологического кризиса, он или она думает, что оно как-то само «рассосётся», все похайпуют и забудут. В конце концов, и раньше летом была жара, что тут такого.
Жара действительно была и раньше, но есть нюансы.
Во-первых, климатический кризис проявляется не только повышением температур. Именно поэтому говорить «глобальное потепление» — не очень корректно, и это только дополнительно запутывает людей.
Они думают, что с кризисом связана только жара, а у нетипичных морозов, сильных ураганов, торнадо в новой местности и рекордных осадков есть какая-то другая причина. Возможно, даже конспирологическая.
Но в реальности климатический кризис проявляется таким образом, что отклонения от нормы становятся всё более сильными.
Дожди – интенсивнее, заморозки – дольше, ураганы – мощнее. Кстати, для классификации ураганов уже в 2018 году предлагали создать новую – шестую – категорию, потому что некоторые из них настолько сильны, что выходят за рамки имеющейся шкалы.
Во-вторых, глупо игнорировать ситуацию, в которой в период с 2008 по 2023 год более 326 миллионов людей стали климатическими беженцами. Все эти люди вынуждены были сменить место жительства из-за климатических изменений, которые привели к пожарам, затоплениям и другим катастрофам.
И в Латвии сейчас уж точно нельзя правдоподобно самих себя убедить в том, что всё это якобы актуально для других частей мира, а у нас здесь, мол, тишь и благодать. Сотни затопленных домов и квартир в результате урагана 28 и 29 июля, тысячи домовладений без электричества, поваленные деревья, оборванные линии электропередач, заблокированные дороги, выбитые упавшими деревьями окна и разбитые ими же машины. К счастью, судя по новостям, обошлось без погибших.
Среди реакций на прошедший шторм я видела даже предположение, что «глобалисты» специально портят сливные системы, чтобы город затапливало и люди паниковали. Эта теория заговора кажется некоторым более привлекательной, чем объяснение, согласно которому наши системы попросту не рассчитаны на такой объём воды, потому что раньше таких массивных дождей не было.
А немного паники по поводу климата нам бы, кстати, не помешало. Чтоб можно было, наконец, работать над самим кризисом, а не тратить кучу сил на объяснения, что он вообще существует.
