Ольга Журавлёва, бывшая даугавпилчанка, лингвист и культуролог, исследователь советской (и не только) городской повседневности. Фото из личного архива
После 24 февраля 2022 года Латвия предприняла ряд мер по ограничению вещания русскоязычных СМИ на территории Латвии. К июню 2022 года в нашей стране запретили все российские телеканалы, а из последних событий — в декабре 2023 года Латвия заблокировала доступ к сайтам, связанным с «Яндексом», а 18 марта — белорусские государственные издания ОНТ и «СБ. Беларусь сегодня».
У части граждан это вызвало ожидаемое негодование. С одной стороны, мы — государство, вроде бы ратуем за демократические ценности, с другой – перекрываем доступ десяткам тысяч людей к получению информации на их родном языке.
На первый взгляд решение о блокировке каналов кажется чрезмерным, а страхи надуманными. В комментариях к последней новости о блокировке можно было прочитать следующее: «что со мной случится, если я прочитаю, услышу, увижу информацию на российских ресурсах?» Или «как эта информация может на меня повлиять?» Или «я не читаю пропаганду, только новости, и что тут плохого» и т. д.
Для части населения Латвии пропаганда действительно не опасна. Если вы себя относите к этой группе людей, то вы уже сформировали критическую установку, читаете несколько источников, а не один, проверяете их и не нажимаете на ссылку с надписью «Рижанка выиграла сто тысяч, узнай как».
Другая часть горожан на вопрос «откуда ты это узнал?» скорее всего ответит – «в Интернете». И вот тут уже процент получения ложной информации чрезвычайно высок.
Есть ещё третья группа лиц, которая в силу своих убеждений, комплексов, страхов отрицает любые сведения, даже очевидные, если они идут вразрез с их индивидуальными установками: «никакой войны нет, они это всё сами придумали», «на нас хотели напасть, мы защищаемся», «в СССР не было репрессий, если сажали, то за дело», и т.д.
Как раз из этих людей и состоит абсолютное большинство комментаторов на YouTube-каналах, предлагающих к просмотру фильмы советской эпохи.
Конечно, в двух словах объяснить читателю, как работает пропаганда и что такоe «фейк ньюс» невозможно, специалисты это и так знают, а неспециалистам разбираться в хитросплетениях журналистики и политологии скорее всего будет неинтересно.
Поэтому для разговора о пропаганде я предлагаю вернуться в эпоху до Интернета, когда люди точно знали, в каком журнале прочитали статью и в каком кинотеатре посмотрели фильм. А для наглядности я проанализировала не только текст, но и киноленту — хорошо знакомую людям старшего поколения советскую комедию «Девчата». Я сравнила фильм с одноименной повестью Бориса Бедного, по которой и был снят этот фильм в 1962 году.
Что не так с фильмом «Девчата»?
Говоря о пропаганде в советском кино, мы обычно ассоциируем её с фильмами о коммунистических стройках и революции. Фильмы же лирические, комедийные, пропагандистскими нам не кажутся, мы наблюдаем за весёлыми приключениями любимых героев и не задумываемся о контексте происходящего, которое вне системы советских ценностей существовать конечно же не могло. Фильм «Девчата» в представлении не нуждается, хотя я уверена, что сейчас мало кто знает оригинальный текст повести.
Повесть Бориса Бедного и кинолента отличаются кардинально. По сути, режиссёр картины Юрий Чулюкин заимствовал только сюжетную линию и упростил её, насколько это возможно, под нужды советского кинематографа и непритязательного зрителя.
В сборнике статей за 2009 год «СССР: Территория любви» под редакцией Н. Борисовой очень подробно разобран вопрос построения сюжетной линии в фильмах о любви той эпохи.
Советский пропагандистский нарратив (повествование), если объяснять это в двух словах, строился по определённому принципу: понятия упрощались и переходили из плоскости многополярности в двуполярность: хорошие – «красные», плохие – «белые», труженику противопоставлялся лентяй, a герой – предателю.
Счастья, любви, уважения, достоин был только тот, кто хорошо работает, например, передовой рабочий, колхозник, ударник труда. В нашем случае — это лесоруб Илья и боевая повариха Тося Кислицына. Герои фильма знакомятся, влюбляются, поют и танцуют, несмотря на все тяготы быта и тяжёлую физическую работу в мало подходящих для человека погодных условиях.
Действие фильма происходит в «северной лесной глухомани, под самым пунктиром Полярного круга» — здесь и далее я буду приводить цитаты из повести Бориса Бедного «Девчата».
За музыкальной композицией Александры Пахмутовой и Михаила Матусовского и комичными сценами знакомства умело скрыт от зрителя непритязательный, граничащий с бедностью быт советских тружеников, правдиво описанный в повести:
«голый тощий матрас в бревенчатом бараке», «разнокалиберные стулья и табуретки, старый бельевой шкаф со скрипучей дверцей, жестяной умывальник», «все койки по воле коменданта были застланы одинаковыми бурыми одеялами, а тумбочки выкрашены в тот же невесёлый практичный цвет».
Есть также «стоптанные туфлишки», «реденький платок» и «куцый баул», с которыми приезжает Тося Кислицына на лесоповал.
В сцене знакомства главных героинь друг с другом Тося начинает есть чужие продукты от голода, а не в силу своей невоспитанности. Кстати, в повести она неоднократно будет «заимствовать» чужое и подвергаться за это критике со стороны своих соседок по комнате.
Борис Бедный задумывал свою повесть как размышления о месте человека в жизни. Повесть получилась трагичная, и после её прочтения комедия Чулюкина оставляет тягостное, двоякое впечатление.
Театральными декорациями выглядят домики в заснеженном лесу, в которых живут дружные молодежные бригады, и снимали их на «Мосфильме», а не в таёжной глуши. Это уже не лесоповал, а сцена для будущего карнавального действия. Романтизирован быт лесорубов, они хорошо одеты, дружны и улыбчивы, у них разносторонние хобби, кто-то фотографирует (на стене барака висит фотоаппарат), кто-то играет на трубе, кто-то на гармошке.
В книге этого почти нет, реальность существования героев в повести описана достаточно мрачно, без прикрас: тёмные бараки, конфликты на работе и в общежитии, коллективное идейно-принудительное единодушие в принятии решений и оценке происходящего (общее одобрение, общий смех, общее молчание, общее порицание) и скука.
К этим людям не хочется присоединиться, стать их другом, жить и работать вместе. Каждый из них преследует свои немудреные интересы: выйти замуж, получить комнату, выиграть пари. Их ничего не объединяет, кроме вынужденного временного соседства.
В повести отсутствует главное – воодушевление. Она не вызывает романтического порыва поехать на стройку, совхоз, лесоповал, чтобы стать частью «грандиозного трудового строительства». Никому не придёт в голову, прочитав этот текст, сесть в мимо проходящий поезд или улететь в Сибирь, а в фильме «Девчата» этот посыл очевиден. Он на поверхности, оттого так легко и весело до сих пор смотрится эта кинолента. Парни и девушки по-своему преданы друг другу и даже ссоры Тоси и Анфисы не выглядят серьёзными. С ними хочется дружить, валить лес и петь задорные песни.
Манипуляция общественным сознанием — почему мы на это ведёмся?
Сколько молодых девушек, посмотрев, например, киноленту И. Фрэза «Это мы не проходили» становились учителями? А сколько их шло в вечерние школы после просмотра многосерийной киноленты «Большая перемена»? Думаю, много.
Хорошо это или плохо, но это манипулирование, продуманное и одобренное государством.
Предвидя возможный комментарий «такое было везде», соглашаюсь с ним полностью – конечно, было. Но пока в СССР пропагандировали общинные правила пользования государственной собственностью и труд во славу партийных лидеров, в США в том же 1962 году в комедии «Следуй мечте» (Follow That Dream), пропагандировали знания и умения отдельно взятого человека — в киноленте описана краткая история бедной семьи, которая создала свой бизнес и стала успешной.
В СССР это было невозможно. Во-первых, человека, как отдельной единицы, не существовало вовсе, он всегда был частью чего-то большого и общего: страны, партии, коллектива. Во-вторых, ни строчки текста не попадало на советские экраны без предварительной проверки, цензурирования. Всех, кто хочет прочитать об этом подробно, отправляю к книге Татьяны Горяевой «Политическая цензура в СССР. 1917–1991 г.г»
Поэтому люди десятилетиями изо всех сил пытались привнести в свою жизнь «трудовой порыв» — отсюда, видимо, такая народная любовь к пословицам: «работа не волк, в лес не убежит» и «от работы кони дохнут».
Копировали поведение и повторяли фразы любимых героев, чтобы в итоге построить жизнь по советским кинематографическим принципам.
Что с этим делать?
Сейчас на наших глазах, по тем же пропагандистским лекалам, кроятся одежды для современных режимов, подтасовываются факты, передёргивается история, и обезопасить себя от этого явления без радикальных мер, к сожалению, уже не получится. Хотим ли мы этого? Наверное нет. Оправданы ли опасения нашего государства о влиянии на нас пропаганды? По моему мнению — безусловно да. Сможем ли мы обезопасить себя от неё сами? Не уверена.
К сожалению, сакрализация советского продолжается и «сказку сделать былью» в прямом, а не переносном смысле, удалось многим. Прививаться от этого можно по-разному: текст повести Б. Белого «Девчата» есть в свободном доступе в Интернете (например, здесь по ссылке).
Для поклонников «Кубанских казаков» хорошо подойдёт фильм «Голод», снятый Максимом Курниковым, Александром Архангельским и Татьяной Сорокиной.
Книги Евгения Добренко, Олега Хлевнюка, Александра Некрича помогут разобраться в хитросплетениях советской истории и литературы.
Продолжать этот список можно ещё очень долго, но на одной стороне весов всегда будет правда — часто неприятная и оттого нелюбимая, а на другой – пляшущие харизматичные человечки, глянцевые и плоские.
В любом случае, верить или не верить — это только наш выбор, и регулирование вещания на каком бы то ни было языке этому вряд ли в состоянии помешать. После 51 года беспрерывного пропагандистского потока очень сложно отнять у постсоветского человека его единственную привилегию «заблуждаться», особенно если он сам, говоря словами А. С. Пушкина, «обманываться рад».
Да если бы один такой фильм. Подобной туфты приукрашивающей процентов 90. Фильмы, они такие. Это не так плохо, если фильм позиционируется как вымысел-сказка (в том числе и для взрослых)-фентези-фантастика. А вот для фильмов с претензией на реальные события — это однозначно вранье.