
Наста Захаревич, журналистка, магистр философии. Фото из личного архива
Чтобы правильно оценить потенциал развития любого сообщества, достаточно посмотреть, как оно относится к самым слабым и уязвимым. Готово ли большинство заботиться о том, чтобы меньшинству тоже было безопасно и комфортно? Считаются ли люди, имеющие власть, с интересами тех, у кого этой власти нет?
Ответы, конечно, бывают разные, но я убеждена, что даже от самых неприятных надо не прятаться, а подробно их анализировать, чтобы понять, как именно можно улучшить ситуацию.
Недавней лакмусовой бумажкой для Даугавпилса стал баннер с надписью Daugaypils на рижском прайде. Казалось бы – прекрасная постмодернистская игра слов и отсылка к древнекитайской концепции исправления имён. Чтобы управлять городом правильно, надо хотя бы на таком символическом уровне исправить его имя и показать, что в Даугавпилсе живут не только гетеросексуальные люди.
Да в конце концов, так проявляется идея, что язык – это форма существования нашего сознания. Это небольшая и абсолютно безобидная провокация, цель которой – привлечь внимание к тому, что да, и в Даугавпилсе есть геи (лесбиянки тоже, но с этим словом игра слов не получилась бы). Так что же могло пойти не так?
А то, что, по мнению гомофобов и консерваторов, это оскорбительное переименование города и принудительная замена сексуальной ориентации всех его жителей и жительниц.
Оказывается, так называемые традиционные ценности хрупки настолько, что их может разрушить один-единственный плакат, развёрнутый в пару сотне километров от «пострадавшего» города
Но ладно, не буду особо ёрничать, это уже отлично сделали и до меня. А вот раскладывать по полочкам буду, потому что — если оставить проблему на уровне взаимных подколок, это будет непродуктивно, ведь сама суть проблемы так и будет скрыта за смесью сарказма, иронии и агрессии.
А выглядит проблема следующим образом: консерваторы не готовы к политической конкуренции, и поэтому стремятся запретить все её проявления.
Власть любимая и неделимая
Я, если что, без иллюзий – хорошо понимаю, что идеального общества не бывает, и всегда найдётся какой-то процент людей, выступающих за диктатуру и за то, чтобы права и свободы были только у них.
Так что вопрос не в том, как переубедить всех, а в том, как сделать так, чтобы людоедские идеи вроде «отберём права у всех, кто не гетеро» или «запретим аборты» оставались политической маргинальщиной
Когда я в субботу шла на прайд, видела очень символичную картину – противники шествия ждали его начала, прислонив свои плакаты к зданию. На одном из плакатов была надпись «Зона, свободная от ЛГБТ». Прямо за плакатом была стена. Зоны, свободной от ЛГБТ, не существовало.
Для развития максимально безопасного и солидарного общества, нам очень важно, чтобы любая ксенофобия оставалась именно на таком уровне политического воздействия – нелепый плакат в уголочке для тех, кто вместо любви и радости выбрал ненависть.
Но почему в них столько злости? Почему вместо рациональных аргументов просто отсылки к христианским текстам? Во-первых, потому что рациональных аргументов у гомофобии нет. А во-вторых, потому что консерваторы не привыкли и не хотят привыкать к самой идее политической конкуренции. К тому, что в своих идеях людей надо убеждать, выстраивая логические цепочки.
Всё, что им остаётся – злиться и надеяться, что каким-то образом они смогут отменить не просто прайд, а то разнообразие, которое он представляет.
Точно так же работает пропаганда в авторитарных и тоталитарных режимах. Она не может победить правду рационально, потому что это невозможно по определению, и поэтому она не утруждает себя причинно-следственными связями.
Вместо них она просто выдаёт набор не связанных между собой заявлений, которым мы должны поверить просто потому, что пропагандисты так хотят.
Вот и гомофобы не могут рационально объяснить, почему однополые браки плохи для общества или почему только гетеросексуальные люди должны иметь возможность спокойно рассказывать окружающим о своих романтических отношениях.
А если нет рациональных объяснений, а терять власть, хотя бы мизерную, не хочется, консерваторам остаются только ссылки на библию, пусть порой и вымышленные. Ну, и веру в то, что окружающие будут руководствоваться их интерпретацией христианства, у них тоже не отобрать.
Сама концепция разнообразия опасна для них тем, что предлагает альтернативу. И важно понимать, что страх альтернативы и конкуренции есть там, где нет уверенности в собственных силах. Ведь если ваши идеи действительно хороши и полезны, почему бы не объяснить это людям логически? Найти для них плюсы того, что вы предлагаете.
Я вот вижу конкретные плюсы тех же однополых браков: большее количество людей чувствует себя юридически защищёнными, больше людей чувствует поддержку со стороны государства и становится к нему более лояльным.
Всё это можно замерять и доказать научными методами. А какие плюсы запрета таких браков? Какое из утверждений гомофобов можно научно подтвердить? Никакое, поэтому они и опираются на религиозные тексты.
Эти тексты строятся по другой логике – им не нужны рациональные аргументы, потому что верующие считают, что сам текст дан высшей сущностью, всезнающей и всемогущей. И этот статус высшей сущности становится единственным аргументом
Такая логическая ошибка или, если вам так больше нравится, манипуляция, называется отсылкой к авторитету. Она встречается не только в контексте религии – нередко за неимением других аргументов люди в дискуссии ссылаются на статусного человека. Мол, раз он так сказал, это точно правда, вы же не станете спорить аж с ним самим?
В некоторых кругах это явление проявляется фразой «Да ты знаешь, кто мой батя?» Это смесь запугивания и отсылки к авторитету, которая должна обессилить оппонента, ссылающегося на рацио. Но, напомню, делают так те, кто не может логически убедить в своей правоте.
Так что раз уж сами консерваторы не очень верят в силу собственных идей, нам уж точно не стоит их переоценивать. Они остаются той самой политической маргинальщиной.
Наследие ГУЛАГа
Есть и ещё одна причина, по которой некоторым людям так невыносимо, что Даугавпилс назвали Daugaypils. И это люди, впитавшие в себя тюремную советскую и постсоветскую культуру, в которой геи – это «опущенные», и нет ничего страшнее, чем стать «опущенным» самому.
Казалось бы – ну какая разница, как кто-то там переиначил имя моего города для участия в акции? Это никак не влияет на мою «маленькую частную» жизнь, от этого ничего не изменится в самом городе. Да и вообще, Даугавпилс часто сокращают до Д-пилса, и никто не видит в этом катастрофы.
То есть дело не в самом факте, что название города как-то исказили. Дело в том, что таким образом будто символически «опустили» всех, кто имеет к нему отношение
А это снова про власть, ведь наследники тюремной культуры, люди, чьи родители или бабушки и дедушки прошли ГУЛАГ или поздние советские тюрьмы, часто с детства приучены, что никаких горизонтальных отношений не бывает. Всегда либо доминируешь ты, либо кто-то доминирует над тобой. Когда над тобой доминируют – это в принципе неприятно, но если решения о твоей жизни принимает гей – это просто ни в какие рамки не лезет.
И нет, я не говорю, что это характерно для всех, чьи семьи затронули репрессии. Мы видим огромное количество людей, пострадавших от советской оккупации, сделавших противоположные выводы. Они ценят свободу, возможность самовыражения и саму по себе человеческую жизнь. Но в некоторых расходится это тёмное тюремное эхо из прошлого, и отрицать это было бы неправильно.
И есть только один способ избавиться от этой тюремной иерархии, проникшей в разные сферы жизни. Её надо просто перестать воспроизводить. Перестать игнорировать исследования и принять, что равноправие хорошо сказывается на экономическом развитии стран.
Начать искать логические цепочки в своём непринятии других. Пойти к психологу, в конце концов, и разобраться в том, почему чужое счастье так злит и кажется просто невыносимым.
И я клянусь, жить в таком мире будет гораздо приятнее.
От редакции: здесь можно посмотреть фильмы «Чайки» — Daugaypils — 1 и Daugaypils — 2.